А кроме того, учёные не сомневаются: в эпоху, когда складывались мифы, люди умели думать нисколько не хуже, чем теперь. Просто они думали и выражали свои познания на другом языке – на языке мифа. Вот один пример. Много столетий живёт на севере Европы, в тундрах Кольского полуострова, такой народ – саамы.

«Земля – живое существо, – говорили саамы. – Деревья и травы – её волосы. Зелёный дёрн, тундровые мхи – её кожа. Нельзя делать больно Земле, нельзя её ранить…» «Дикое суеверие», – отмахнулись наши современники, учившие высшую математику в институтах. И приехали в тундру на вездеходах и тракторах. А теперь мы хватаемся за голову: оказывается, северная природа очень ранима. Там, где один раз прошёл вездеход, вскоре возникает страшный овраг – незаживающая рана Земли… Между тем саамы знали это всегда. И в просторах северной тундры от века уживались друг с другом Земля, олени и человек. И что с того, если закон этой жизни был записан не на языке формул, а на языке мифа?

Есть такая хорошая поговорка: кто выстрелит в Прошлое из пистолета, в того Будущее выстрелит из пушки…

Каждое из девяти небес славянской мифологии имеет своё собственное предназначение: одно – для Солнца и звёзд, другое – для Месяца, ещё одно – для туч и ветров. Седьмое по счёту наши предки считали «твердью», прозрачным дном небесного Океана. Там хранятся запасы живой воды, неиссякаемый источник дождей. Вспомним, как говорят о сильном ливне: разверзлись хляби небесные! Чему мы обязаны этим присловьем? Библейской легенде о Потопе, языческим верованиям или тому и другому? Так или иначе, «хлябь», «хляби» – это водный простор, морская бездна. Мы всё ещё многое помним, только сами не знаем, откуда эта память и к чему она относится.

Славяне считали, что на любое небо можно попасть, взобравшись по Мировому Древу, которое связывает между собой Нижний Мир, Землю и все девять небес. Отзвуки этого мифа дошли до нас, например, в сказках о чудесном горохе, выросшем до самой Луны. По мысли древних славян, Мировое Древо всего больше похоже на громадный раскидистый дуб. Однако на этом дубе зреют не одни жёлуди, но также семена всех других деревьев и трав. А там, где вершина Мирового Древа поднимается над седьмым небом, в «хлябях небесных» есть остров, и на том острове живут прародители всех птиц и зверей: «старший» олень, «старший» волк и так далее. Их называли ещё «старыми»: в прежние времена слово «старый» совсем не обязательно означало «дряхлый» и «преклонный годами», как ныне; основным его смыслом было «крепкий», «зрелый», «матёрый». В былинах постоянно встречается выражение: «старый казак Илья Муромец». Имеется в виду его телесная мощь, а вовсе не старость, как иногда думается нам.

Славяне полагали, что именно на небесный остров улетают осенью перелётные птицы. Туда же возносятся души зверей, добытых охотниками, и держат ответ перед «старшими» – рассказывают, как поступили с ними люди. Соответственно, охотник должен был благодарить зверя, позволившего взять свою шкуру и мясо, и ни в коем случае не издеваться над ним, не причинять лишних мучений. Тогда «старшие» скоро отпустят зверя назад на Землю, позволят снова родиться, чтобы не переводились рыба и дичь. Если же человек провинился – не оберётся беды…

Чудесный остров на седьмом небе славяне называли «ирием», или «вирием». Некоторые учёные полагают, что от него происходит теперешнее слово «рай», так прочно связанное в нашем понятии с христианством.