Павел и верил, и не верил этим слухам: не хотел честный воин поверить в то, что комиссар такого высокого уровня (пусть даже самодур) способен на подобный поступок. Но спустя тридцать лет после Победы довелось ему встретиться с бывшим начальником тыла Первой гвардейской танковой Василием Фомичом Коньковым, который подтвердил слухи о праведных и грешных делах генерала Попеля и других воевод. И вспомнил тогда Дементьев слова генерала Попеля, сказанные им Прошкину на Дембицких складах «политработники всегда должны показывать пример в наведении порядка в армии».

«Навел порядок, ничего не скажешь» — с горечью подумал тогда Павел Михайлович.

* * *

…Великая Война беспощадно разворошила налаженный мирный быт многих стран Европы. Обломки этого быта усыпали улицы разрушенных городов и поля сражений, они валялись, никому уже не нужные, в пустых комнатах брошенных домов и лежали на мертвых телах людей, которым уже никогда ничего не потребуется. Это сладкое слово «трофеи» — то, за чем стоит только нагнуться, поднять и положить в карман. И нагибались, и поднимали — в конце концов, за что кровь проливали? Жизнь человеческая стоит не дороже снарядного осколка, так что тут говорить о каких-то тряпках и безделушках? И росла жадность, и многие не в силах были ее обуздать…

Капитан Дементьев трофеями не увлекался, считая, что всякое хапанье, особенно у мертвых, ни к чему хорошему не приведет. Жило у него в душе какое-то то ли суеверие (бог накажет!), то ли твердая убежденность, что дело это недоброе, и хотелось ему быть чистым и перед своей совестью, и перед мертвыми. И доводилось ему видеть, как грех ограбления мертвых тянет за собой гораздо более тяжкий грех убийства безоружного.

Единственное, к чему он не оставался равнодушным, это к оружию и автомашинам. Оружие тянуло его, как любого мужчину-воина, и не мог капитан Дементьев отказать себе в удовольствии взять в руки ухватистый «зауэр», сиротливо висевший на стене какого-нибудь богатого дома, оставленного хозяевами, и пострелять из него (благо дичи в окрестных лесах, несмотря на войну, хватало).

А трофейные автомобили — это вообще была песня без слов. В Советском Союзе машины были редкостью, роскошью практически недоступной, а тут прекрасные немецкие «опели» и «мерседесы» стояли в гаражах в полной исправности, заводи да езжай. За годы войны Павел Дементьев научился водить все, от мотоцикла до танка, и не мог пройти мимо лакированных красавцев, только и ждущих уверенной руки шофера. Но если оружием (если не особо им размахивать) можно было пользоваться долго, то с шикарными авто этот номер не проходил. Личных легковых машин среднему командному составу иметь не полагалось, зоркий глаз начальства тут же фиксировал все колесные трофеи, и полковники отбирали лимузины у майоров и капитанов, чтобы в свою очередь уступить их генералам. Офицеры это знали, и потому пользовались попадавшимися на их пути автомобилями, словно краткой благосклонностью чужой жены-красавицы: хоть одна ночь, да моя.

Уже будучи в Германии, сумел Дементьев объехать на кривой суровое армейское правило «кто старше, тот и прав». В одном из занятых его дивизионом немецких городков в гараже обнаружился роскошный «опель-кадет». Крыша гаража рухнула, но очень удачно: упавшие балки образовали подобие шатра, и машина почти не пострадала.