|
В том числе и наших ребят. Сделать с ними то, что сделали, было бы не просто. И твой Сканер на это не способен. Он трус, тряпка. В конце концов, у него не то здоровье. Он не смог бы убить их собственными руками, и не смог бы вернуться обратно в магазин, чтобы что-то проверять — не стал бы даже… Но он все-таки убил их. И он вернулся. Потому что не мог не вернуться. Если бы он не вернулся, было бы много хуже — для него. Наверное, он все же знал, что ты где-то рядом, но не увидел тебя и решил, что ему удастся проскочить незаметно.
— Да, — хмуро сказал Схимник, — он пришел позже меня. Почему же он должен был вернуться? — Ты читал то, что в этой папке? — Просмотрел, — ответил он уклончиво. Неожиданно Вита почувствовала, что Схимник больше не прислушивается к ней. Он слушает. Она уставилась в пол, изображая глубокую задумчивость, чтобы он не почувствовал ее радости. Хоть что-то ей начало удаваться. — Ты знал об этих письмах раньше? — Я слышал о них, — лоб Схимника рассекся глубокими морщинами, под углом изломившимися над переносицей. — Но я обычно обращаю внимание на более материальные вещи. А это… — Но ты же ведь обратил внимание на картины Чистовой. А они имеют ценность только, если обращать внимание на нематериальную их часть. Материально они не имеют почти никакой ценности. И в письмах, мне кажется, тоже нечто подобное… наверное. — Бред, — ответил Схимник с сухой усмешкой и глаза его стали пустыми. — Я тоже думала, что это бред… до того момента… до того, как зашла в «Пандору». Их убили их же собственными руками. И ваш Сканер к этому причастен. Рука Схимника быстро и в то же время плавно скользнула вверх — он все делал как-то неуловимо и с некоей кошачьей грацией — и Вита, скорее почувствовавшая, чем увидевшая это движение, машинально качнулась назад, решив, что он собирается ее ударить или снова схватить за горло. Но Схимник всего лишь пригладил свои слегка растрепавшиеся волосы. — Так почему же Сканер должен был вернуться в магазин? — равнодушно спросил он. Вита подтянула к себе сумку и открыла ее. — Чтобы забрать вот это! — она бросила на пол перед ним смятые, испачканные уже засохшей кровью, аккуратно исписанные листы и надорванные конверты. — Знакомые вещицы?! Думаю, он не хотел, чтобы их там нашли. Как ты думаешь, почему? Не сводя с нее глаз, Схимник подтянул к себе бумаги и отодвинулся чуть в сторону, к фонарику. Вита едва заметно пошевелилась, надеясь, что сейчас он отвлечется и вот сейчас-то и представится момент, чтобы порскнуть на балкон, но Схимник, разглядывая письма, с легкой усмешкой сказал: — Не дури. — Да сижу уж, сижу, — с досадой пробормотала Вита, наблюдая за выражением его лица. Вначале оно слегка напряглось, потом на нем появилось какое-то злое удивление. — Ну, что скажешь? Кстати, на конвертах нет почтовых штемпелей, как и на крымских письмах, которые один в один как эти — та же рука, то же содержание… Ну, о крымских-то ты, конечно, знаешь. Бумаги зашелестели под пальцами Схимника, когда он начал складывать их со странно подчеркнутой аккуратностью. — Она тебе и об этом рассказала? — А как же! Письма для Ковальчука, для Лешко, для Измайловых… Ты, правда, наверное уже не помнишь фамилий? Конечно, разве их всех упомнишь, — протянула Вита с фальшивым сочувствием. Схимник посмотрел на нее внимательнее, чем когда-либо. — Это просто бумажки. — Конечно же, — Вита вытащила из сумки запечатанный конверт, адресованный ей самой и бросила ему. |
