Схимник не стал оставаться в машине — наполовину расстегнул куртку и вылез, зло глядя на подбежавших к его машине Яна и еще троих.

— Обалдели совсем?! Что это еще за аттракционы?!

— Валентиныч хочет тебя видеть, — холодно сказал Ян. Его изящные очки поблескивали в слабом свете, и аккуратная прическа была, как всегда, безупречна. Руки он держал в карманах пальто. Все четверо внимательно следили друг за другом, готовясь поймать малейшую попытку к опасному движению и отреагировать раньше, но если трое молодых парней смотрели с открытой настороженностью, то лицо Яна было совершенно равнодушным, тогда как Схимник с абсолютной искренностью демонстрировал злость занятого человека, которого глупо оторвали от важного дела. — Очень хочет.

— А телефон на что?! Позвонить не мог?!

— А вдруг ты бы не приехал? — Ян пожал плечами с видом «всяко бывает, понимаешь, да?». — Поэтому я решил сделать тебе сюрприз, проводить тебя. Как там говорил Абдулла? Дорога веселее, когда встретится добрый попутчик.

— Ценю вашу заботу, пан, — лицо Схимника разгладилось. — А чего на двадцати машинах не приехали? Еще бы оркестр прихватили! Ладно, поехали, раз Валентиныч так соскучился.

Он открыл дверцу машины, но Ян легко качнул головой.

— Садись лучше ко мне, а твою машину — вон, Калмык поведет.

— Нет, — Схимник прищурился, — это ты садись ко мне. Я привык сам водить свою машину. Садись, Ян, что ж ты? Вы устроили такой парад, должен же я тебя отблагодарить.

Не дожидаясь согласия, он сел в машину. Ян глянул на свой «пассат-универсал», сделал остальным отпускающий жест, обошел «паджеро» и сел рядом с водителем. Машина тронулась с места и поехала за «пассатом».

На середине пути Ян, до сих пор молчавший и, казалось, глубоко увлеченный процессом стирания «дворниками» дождевых капель со стекла, тяжело сказал:

— Похоже, ты крепко влип, парень.

— Да неужто? — спокойно отозвался Схимник.

— Может, мы кое-что выясним прямо сейчас? Тогда, возможно, и беседа наша с шефом сложится иначе. Помнишь, я говорил тебе о сроке годности? Разменять могут в любой момент.

— Ты часом не в продуктовом магазине карьеру начинал, Ян? — Схимник зевнул и тряхнул головой. — Знаешь, я чертовски устал. Попробуй, может тебе удастся немного помолчать.

Ян по-старчески поджал губы дужкой и отвернулся. «Паджеро» легко летел сквозь мокрую ночь, и ночь летела навстречу с готовностью нетерпеливой любовницы, неотвратимо разматываясь в утро.

* * *

Он осознал, что произошло, только когда это уже произошло, и отхлеставшая ладонь горела от крепких ударов по твердым щекам. Схимник стоял перед ним и смотрел прямо на него со странным выражением. Если раньше, когда Виктору Валентиновичу случалось выходить из себя, в глазах Схимника обычно были досада, терпение и раздумье, то сейчас в его глазах не было ничего — никаких эмоций, даже равнодушия. По затылку Баскакова мимоходом пробежал легкий холодок — глаза подчиненного почему-то вдруг живо напомнили загадочные, непроницаемые беззрачковые глаза греческих статуй. На левой щеке Схимника медленно оплывала кровью небольшая ссадина, оставленная кольцом хозяина. Ян сидел в кресле и, казалось, спал, а возле большого аквариума, рядом с которым мерно и успокаивающе гудел компрессор, на диванчике обмяк бледный и взмокший от пота Сканер, так жадно наблюдавший за перемещениями ярких рыбок в прозрачной подсвеченной воде, словно от этого зависела его жизнь. На широком подлокотнике диванчика рядом с ним лежала туба с лекарством и стояла пустая рюмка, тут же валялся тонометр.