— Ну вот.

К чему это было сказано, Вита поняла лишь спустя десять минут, когда «десятка» подкатила к приземистому зданию автосервиса, перед которым стояло несколько машин. Виталий Семенович высунулся из окошка, кому-то что-то крикнул, и почти сразу большая железная дверь, закрывавшая въезд, с гулом поползла вверх. «Десятка» въехала внутрь, и дверь за ней закрылась.

— Все, сударыня, конечная-с, — Виталий Семенович заглушил двигатель и обернулся к Вите. — Попрошу-с.

Вита вылезла и огляделась. Она находилась в большом гулком гараже, наполовину заполненном машинами в различной стадии ремонта. Возле машин возились и переговаривались люди, не обращая на прибывших никакого внимания. И только один человек, невысокий, полный и рыжеволосый, с сумкой через плечо, увидев ее, быстро зашагал навстречу, и рядом с ним, пыхтя, переваливаясь и стараясь не отставать от хозяина, затопал толстенный английский бульдог.

— Макс! Ох, Макс! — не дожидаясь, пока они подойдут, Вита побежала вперед. Венжин обнял ее, неловко прижал к себе, и Вита с разбегу чмокнула его в прокуренные усы, а потом обхватила руками за шею и, не в силах больше сдерживаться, расплакалась. — Ну зачем ты приехал, Макс, я же сказала… ох, господи!

Он погладил ее по голове. Его ладонь была теплой, даже горячей, и ее прикосновение вдруг вызвали к жизни страшное воспоминание из вчерашнего дня — рука Евгения, безжизненно, равнодушно, стукнувшая костяшками о пол, его холодное лицо, леденящая тяжесть Черного Санитара на спине. Вита вздрогнула и крепче прижалась к Венжину, теплому и живому.

— Нельзя… — пробормотала она. — Знаю… здесь нельзя… Сейчас успокоюсь, сейчас.

— Реви, так и лучше, — сказал Максим ей на ухо. — Только чур не сморкаться.

Она закрыла глаза, отстраненно слушая, как Максим что-то говорит Виталию Семеновичу, и не разбирая ни слова, а Эдгар недовольно сопел и хрюкал где-то внизу, настоятельно требуя внимания к своей персоне. Потом Венжин потянул ее куда-то в сторону, и Вита послушно пошла за ним, глядя только себе под ноги, так что свесившиеся волосы закрывали лицо.

— Марат, есть у тебя где свободное помещение?! — спросил Максим у кого-то, и чей-то голос ему ответил:

— Михалыч, ну ты чо?! У меня ж тут не бардак и не гостиница! Ты б вечером лучше заехал!

— Марат, мне не койка нужна, а свободное помещение!

— Ладно, пошли.

Через минуту Вита с блаженным вздохом опустилась в глубокое мягкое кресло. Венжин запер дверь и поставил сумку на стол. Было видно, что ему не терпится немедленно выяснить, что произошло в «Пандоре», но вместо этого Максим посмотрел на часы, потом наклонился, убрал пряди волос с лица Виты, снял с нее солнечные очки и протянул:

— У-у-у! Какой у нас тут натюрморт! И кто автор?

Пока он рылся в своей сумке, выкладывая на стол разнообразнейшие медицинские принадлежности, Вита коротко рассказала, что произошло вчера в квартире, стараясь не вдаваться в подробности того, что именно хотел от нее Схимник. Максим растерянно качал головой. Он получил только клок истории и ничего не понимал.

Склонившись, он начал осматривать ее лицо. Как ни деликатно скользили его пальцы, Вита то и дело страдальчески охала и морщилась, попутно подумывая о том, сколько сейчас стоит пластическая операция и подлежит ли ее лицо восстановлению.

— Занятно, — вдруг сказал Венжин и принялся за осмотр с двойным усердием, проверил кое-какие реакции, потом сказал:

— Раздевайся.

Вита посмотрела на него с таким выражением, что он, неожиданно для самого себя, чуть не расхохотался, хотя настроение у него было самое мрачное.