И тут, словно этот щелчок включил связь, в наушниках Игоря неожиданно раздался возбужденный голос Верхоярцева:

— Игорь, немедленно вираж влево-вправо… И поглубже!.. Я попробую его достать!

Руки Вихрова мгновенно и совершенно самостоятельно выполнили требуемые действия, и модуль, заложивший левый вираж и потянувший за собой, словно на привязи, челнок, вдруг резко ушел вправо. В то же мгновение буквально в нескольких сантиметрах от скошенного крыла вихровской машины прокатилась волна смятого, сжатого до чудовищного напряжения воздуха.

Не успевший повторить маневр модуля челнок встретил эту волну прямо в лоб. Казалось, что по обшивке переделанной в боевую машины прокатились валки мощного прокатного стана. Первой была смята, скручена в тугой комок антенна гравипушки, затем катящаяся волна гравитации принялась за корпус челнока, сглаживая, слизывая любую неровность, вминая вынесенные конструкционные элементы в обшивку машины, вдавливая саму обшивку в малейшие внутренние полости. Наконец, эта волна докатилась до трех спаренных двигателей, вынесенных на консолях в виде трехлучевой звезды. Целую секунду ничего не происходило — видимо, конструкция консолей и рубашки обтекателей двигателей были выполнены из особо прочных материалов, но затем элегантное переплетение несущих конструкций потекло, чудовищная сила гравитационного удара прижала двигатели к покореженному корпусу челнока, а затем все шесть двигателей одновременно взорвались, выбросив весь свой чудовищный запас энергии в атмосферу вместе с разодранными в клочья остатками челнока.

Вихровский модуль швырнуло ударной волной вертикально вверх, машина потеряла управление, а пилоты сознание.

Когда кровавый туман колоссальной перегрузки начал рассеиваться перед глазами Игоря, он первым делом убедился, что «падающая звезда», как ни странно, не получила серьезных повреждений — не работал только биолокатор, и серый, потухший квадрат его монитора слепым пятном выделялся среди разноцветно мерцающих экранов всех остальных приборов модуля. Град-комплекс, встретивший их столь негостеприимно, был уже в трехстах километрах восточнее и не подавал признаков жизни. Машина, ведомая автопилотом, шла в неторопливом горизонтальном полете. «Одиссей», где, без сомнения, видели все, что произошло с парой Вихрова, почему-то молчал, так что Игорь решил сначала разобраться в сложившейся ситуации. Включив внутреннюю связь, он поинтересовался:

— Володька, ты как?

— Все в поядке… — глуховато и картаво ответил Ежов.

— А что не в «поядке»? — передразнил его Игорь.

— Мойдой в пуйт вмазався… — пояснил свой странный выговор напарник.

— Ты что, не был пристегнут?! — удивился Вихров.

— Да я пытався антенну извучатевя вазвевнуть… ввучную… у нее оиентатов заево…

— Что значит «ориентатор заело»?! — возмутился Игорь. — Когда это произошло?!

— А вот как эта… бяка из катапуйты выезва, так и заево… — доложил. Ежов.

— Ладно, лечись… — чуть спокойнее сказал Вихров и с чуточной усмешкой добавил: — Поскольку ты у нас раненый, мы имеем полное право вернуться на линкор… Только сначала определимся, где это наш капитан запропастился. Он переключился на парную связь:

— Два-два, два-два, вызывает два-один… Не вижу тебя! Где ты находишься? Доложи, где ты находишься!

На экранах локаторов «падающей звезды» Бабичева и вправду не было видно, однако капитан сразу же откликнулся:

— Я на Гвендлане… Нас взрывной волной бросило вниз, да с перегрузкой в двенадцать g… Когда очнулся, до поверхности оставалось не больше двадцати метров, еле-еле успел машину выровнять… Антигравы вышли из строя, а ионные на такой высоте запускать побоялся, так что шмякнулись мы в… короче, сели.