— Кто таков?! Как на княжеский двор забрел? — осерчал боярин.

Силантий распрямился и, остановив свой взгляд на золотых пуговицах боярина, отвечал:

— Силантий я, господин, на службу к государю иду, по чеканному делу я мастер.

— Так и шел бы на Монетный двор.

— Был я там. К боярину Воронцову Федору Семеновичу отослали, только он один и решает, кому из мастеров быть на Монетном дворе.

— Не похож ты на чеканщика, — усомнился боярин, — больно рожа у тебя разбойная. Третьего дня двоим таким, как ты, олово в глотку залили, а другому уши отрезали.

Силантий различил на пуговках крылатого аспида, верхняя пуговка, что напротив груди, без позолоты и чуток примята, и догадался, что перед ним кулачный боец.

— Пошто понапрасну недоверием обижаешь, боярин. Я не из таких, а чеканю я не рожей, а руками, — развернул Силантий ладони, показывая их боярину.

— Ишь ты! Языкастый какой! Эй, Захарка, кличь боярина Воронцова, скажешь, что чеканщика ему сыскал, — наказал боярин одному из всадников, и тот, расторопно погоняя жеребца, вернулся на царский двор.

Боярин сразу позабыл о Силантии, повернул коня в Китай-город.

— Кто это? — спросил Силантий, когда отряд всадников спрятался за изгородью собора.

— Кто? Кто? — пробурчал дворовый, натягивая на уши шапку. — Неужто не признал? Сам князь Андрей Михайлович Шуйский будет! Благодари Господа, что без башки не остался. Крут он! Не велено по двору таким лапотникам, как ты, шастать. И как это стража не доглядела?

Сказал и пошел прочь от дворца подалее, словно от греха.

— Неужто?! — ахнул Силантий, крестясь.

— Кто здесь чеканщик? — вышел из двора царского мужик в служивом платье. — Кто боярина Воронцова добивался?

— Я это, — отозвался Силантий, уже не уверенный в том, что он правильно поступает, решившись пойти на государеву службу.

— Ты? — недоверчиво посмотрел дьяк. — Ну да ладно, пойдем! Боярин тебя дожидается.

Царев двор был полон стражи. Одни, закинув ружья на плечи, неторопливо расхаживали по двору, другие пищальники несли караул у рундуков, с которых начиналась парадная лестница, и на Красном крыльце, зорко всматриваясь в каждого входящего — не припрятал ли под кафтаном оружие. На Постельном крыльце, как всегда, толпились стольники, стряпчие и дворяне разных чинов, они вполголоса переговаривались меж собой, ожидая новостей и государевых указов.

Дьяк повел Силантия мимо Красного крыльца в дубовую избу, у входа в которую маялся молодой караульщик.

В горнице было просторно и сухо, пахло расплавленным воском, а по углам горели свечи. На лавке, за огромным, гладко тесанным столом сидел боярин.

— Ты, что ли, чеканщик? — недоверчиво поинтересовался он у Силантия.

Силантий, скрывая робость, перешагнул высокий порог, поприветствовал боярина большим поклоном, касаясь пальцами темного сора, что был всюду разбросан на полу, и отвечал:

— Да, боярин.

— Где же ты чеканному делу учился?

— Из Нового Града я, батя меня часто с собой брал пособить.