Вельмидревний Отче сделал глубокий вдох, силясь побороть пришедший из прошлого страх.

И все равно волны страха накрывали его с головой.

Давно потерялся счет годам, десятилетиям, даже столетиям, но все так же свежи оставались самые яркие воспоминания о войне, которая уничтожила его мир. И о незримом противнике, который носил множество имен. Во тьме он нашептывал своим рабам и прислужникам — тем, кто развращен, слабоволен, тем, кто жаждет власти любой ценой. А когда наступали поражение и смерть, он попросту погружался в сон.

Но он вернется.

Вельмидревний знал это, верил в это, содрогаясь от ужаса. Он чуял, как Древний Враг, точно червь, прогрызает себе дорогу в недрах земных. Ему осталось только пробудиться и проявить себя так, как он сочтет возможным, — и начать новую войну.

Только на сей раз людские орды не станут, как когда-то, его покорным орудием. Вопреки всем неразумным деяниям Куиринейны и ее сообщников, он, Аойшенис-Ахарэ, позаботится о том, чтобы этого не случилось. Он изничтожит все орудия Древнего Врага, и пускай тот ярится, бессильный, в своем тайном логове. Его мудрость, его воля, его анмаглахки сохранят и защитят их народ.

Вельмидревний Отче медленно погружался в дрему, но, как всегда, неглубокую. И среди его снов был один, который вот уже много столетий приходил к нему каждую ночь.

Повсюду, насколько хватает глаз, окровавленную землю устилают изувеченные трупы. Цепенея душой и разумом, он стоит недвижно до тех пор, пока эту чудовищную картину не укроют сумерки. Лишь тогда оборачивается он — в колчане пусто, рука судорожно сжимает окровавленное копье.

Чудится ему, что где-то в густеющей тьме зашевелилось и подымается нечто…

* * *

Винн передергивало всякий раз, когда Лисил прилежно повторял за ней какое-нибудь эльфийское слово.

Он, конечно, нипочем не успел бы освоить разговорную речь, прежде чем они доберутся до эльфов — если вообще доберутся, — но он настоятельно потребовал, чтобы Винн обучала его. И она согласилась. Если хорошенько подумать — зря.

Что ж, на худой конец, было чем заняться, пока они пробирались в недрах горы, бредя неизменно под уклон и неведомо куда. Малец убедил спутников последовать за ним, и на этом пути Винн стоически пыталась обучить Лисила эльфийскому языку. То, что было вначале способом отвлечься от сомнений и страхов, превратилось в наглядный пример пустой траты времени.

— Суб! — в который раз повторил Лисил.

Винн передернуло.

— Нет. — Она постаралась сдержать обреченный вздох. — Конечный звук напоминает белашкийский «в», но при этом надо сжимать губы, как если бы произносил — «б».

— Ну так что это за звук? «В» или «б»?

— Знаешь… — Винн начала терять терпение, — просто слушай внимательно… сув.

— Ты совсем не этим словом называла свою биссельнику, — язвительно заметил Лисил.

Девушка заскрипела зубами.

— Это общий термин для любой разновидности ягод.

На здоровом плече она несла мешок Лисила. Полуэльф, шедший впереди нее, остановился и, не оборачиваясь, принялся подтягивать и дергать ремни, которыми был привязан к его спине сундучок с черепами, — пытался пристроить свой груз поудобнее.

Винн мало радовало то, что этот сундучок постоянно маячит у нее перед глазами.

— В эльфийском языке, — продолжала она, — у всех понятий имеются корневые элементы, которые преобразуются в существительные, глаголы, прилагательные, наречия… и так далее. Но кроме того, существуют общие термины для предметов с одинаковыми или схожими свойствами.

— Значит, «есть ягоду» по-эльфийски будет… — Лисил запнулся, старательно вспоминая, — ла-онг-а-джа-ва… суб?

Винн стиснула зубы.