Наконец решили, что Власов и Юдин, вооружившись пистолетами Фирсова и взяв еще трех матросов с автоматами из караула, на катере пойдут на «Сторожевой», чтобы на месте разобраться в ситуации, и если потребуется, примут необходимые меры. Но не успели. «Сторожевой» уже снялся с бочек и начал маневрировать для разворота на выход в Рижский залив. Саблин пока весьма успешно играл на опережение.

Когда примчавшийся на КП контр-адмирал Вереникин выслушал обстановку и на катере отправился на СКР-14, «Сторожевой» уже уверенно двинулся вниз по реке. Четверть часа спустя Вереникин прибыл на СКР-14 и дал команду экстренно сниматься с якоря, чтобы двигаться вслед за «Сторожевым». Одновременно полетели доклады оперативного дежурного на КП Балтийского флота. Стоявший в тот день оперативным дежурным флота капитан 1-го ранга Хурс немедленно связался с командующим Балтийским флотом вице-адмиралом Косовым и передал просьбу немедленно прибыть на КП флота. Спустя каких-то десять минут пришел в движение весь Балтийский флот. В Калининграде из своих домов мчались на служебных машинах командующий флотом, начальник штаба и ЧВС, в Балтийске готовилась к выходу 12-я дивизия надводных кораблей, в Лиепае сыграли экстренное приготовление корабли 76-й бригады эсминцев и 118-й бригады ОВР. Из штаба Балтийского флота уже летели доклады в Главный штаб ВМФ и Генеральный штаб.

Вспоминает вице-адмирал А.И. Корниенко, бывший в 1975 году заместителем начальника политического управления Балтийского флота: «В 1975 году я служил заместителем начальника политуправления БФ и хорошо помню события 8 ноября. Около трех часов ночи по тревожному звонку дежурного политуправления прибыл в штаб флота. Там уже находились командующий флотом вице-адмирал Косов, член военного совета — начальник политуправления вице-адмирал Шабликов, начальники управлений БФ. Николай Иванович Шабликов сидел за столом, держа в руках три телефонные трубки. Москва требовала доклада, что происходит на флоте. Никто толком ничего не знал. Было лишь известно, что замполит “Сторожевого” капитан 3-го ранга Саблин изолировал командира, часть офицеров и мичманов, сыграл боевую тревогу. Корабль снялся с якоря и идет Ирбенским проливом в открытое море. Первая мысль, которая всем пришла: где-то вкралась ошибка в суточное планирование. Дело в том, что после военно-морского парада в Риге БПК должен был идти в Лиепаю для постановки в завод на навигационный ремонт. Но, как показали дальнейшие события, никакой ошибки не было...»

Итак, «Сторожевой» движется вниз по реке. Однако у Саблина, как и прежде, нет единомышленников кроме Шейна, которому он не слишком доверяет. Именно поэтому Саблин не может никому передать заряженный пистолет. А как бы сейчас пригодился толковый вооруженный помощник там внизу! Пока Саблин не предполагает, что впоследствии именно это обстоятельство и станет одним из решающих факторов бесславного конца его авантюры.

Большой противолодочный корабль «Сторожевой» следует в Рижский залив. С каждой минутой Даугава расширяется, и управлять кораблем становится все легче. К тому же первый после-праздничный трудовой день еще не начался и на реке совершенно пусто. Но мятежного замполита поджидают новые неприятности. Как оказывается, там, в низах, «контрреволюционеры» не сложили своего оружия и продолжают сопротивление.

Из показаний Саблина: «Спустя некоторое время с БИПа доложили, что с РЛС снято питание. Я побежал в БИЛ. Матрос Бу-блин сказал, что питание могли снять во 2-й агрегатной. Я велел ему бежать в кубрик РТС и передать матросам, что офицеров из 2-й агрегатной надо перевести в другие помещения. Через час зашел радиометрист и доложил, что офицеры и мичмана переведены в другие помещения и питание на РЛС подано».

Согласно показаниям старшины 2-й статьи Соловьева и шифровальщика Ефремова, Шейн собирал матросов для перевода арестованных офицеров из 2-й агрегатной в помещение поста № 37 под пистолетом.