По ту сторону двери ответа не последовало.

– Дорогая, я буду в швоем кабинете. Дай жнать, ешли тебе что нибудь потребуетша. Или… или шкажи Ханне.

Срочные новости: у богатого парня есть избалованная дочь.

– Ладно. Идем. – Он остановился, прислушавшись к тишине за дверью. – Прямо по коридору…

Моргансен – необычный экземпляр в клубе миллиардеров. Его покорный и сокрушенный вид побуждал моего внутреннего кровожадного бульдога разорвать его, как пищащую игрушку. Мы вошли в кабинет, за нами со скрипом закрылась дверь. Даррен откинул назад волосы, вытер ладони о штаны и нервно засмеялся, когда спросил, что я хочу выпить. Я выбрал водку. Он нажал кнопку на дубовой столешнице и опустился в кашемировое кресло.

– Ханна, принеши водку.

Я всерьез начинал гадать, зачем Барон Спенсер дал мне номер этого клоуна. Возможно, это какой то розыгрыш. Может, этот чувак и богат – поправочка, он буквально купался в деньгах и в доказательство имел дом размером с гавань, – но при этом он выглядел как чертова катастрофа. Сомневаюсь, что такой трус, как он, согласится выложить шесть миллионов в обмен на двадцать пять процентов акций абсолютно незнакомому человеку с сомнительной репутацией. Я устроился поудобнее в кресле, стараясь об этом не думать. Даррен следил за моими движениями. Я знал, на что он смотрит, и понимал, как я выгляжу.

Люди часто спрашивали меня: «Почему?» Почему я упорно стремился выглядеть так, будто собирался на прослушивание для сериала «Сыны анархии» , с татуировками, покрывающими бо́льшую часть моего тела? Почему носил пучок на голове? Зачем мне борода? Какого черта выглядел как пляжный бездельник, в штанах, все еще заляпанных воском для серфинга? Честно говоря, я не видел смысла стараться выглядеть как они. Я не был ими. Я был собой. Я – изгой, без родословной, причудливой фамилии или исторического наследия.

Внешний вид как у ночного кошмара любого папаши – мой способ сказать, что я не участвую в их крысиных бегах.

– Ты довольно ижвештен в Тодош Шантоше. – Моргансен теребил края своего толстого ежедневника. Не уверен, имел ли он в виду мою профессиональную репутацию или же личную. По городу ходили слухи, что я приобрел «Кафе Дьем» и старый отель, чтобы как то прикрыть свою прибыль от «крышевания» , отчасти это было правдой. Когда то я трахал каждую цыпочку, что попадалась мне на глаза, иногда соглашался на минет от парней, когда был пьян или жаждал приключений, затем перешел к оплачиваемым отношениям с теми, кто мог хотя бы на дюйм приблизить меня к полному господству над развлекательной индустрией в Тодос Сантосе. Я развлекал сорокалетних жен бизнесменов, стоявших на моем пути, просто чтобы позлить их, и играл роль спутника даже для более старых женщин, если знал, что они могли вложить деньги в меня и мой бренд. Я был мальчиком по вызову, поэтому люди не считали меня надежным или достойным доверия.

– Приму за комплимент, – сказал я, когда домоправительница Даррена открыла дверь и вошла с подносом, двумя стаканами и бутылкой водки «Вотерфорд». Не проронив ни слова и склонив голову, она наполнила мне стакан, а затем налила виски Даррену, взяв его из бара позади мужчины.

– П прошу, – заикнулся Даррен. – Я давно хотел пообщатьша ш тобой. Моя шемья переехала в этот город четыре года назад.

Будто я этого не знал. Тодос Сантос славился своими сливками общества: угрюмый городок ставил происхождение выше морали и репутации. Когда в городе появлялся кто то новый, все об этом знали. Когда кто то покидал его, люди тут же начинали сплетничать, гадая, какие скелеты в шкафу он увез с собой. Каким то образом Моргансенам до сих пор удавалось не попадать под этот общественный радар. Что не было хорошим признаком. Значит, им не удалось наладить прочные связи в городе, несмотря на нефтяной бизнес, что казалось подозрительным.