Флинн раньше видел эту бабочку – в энциклопедии, которую однажды дала ему Кейти, – это была мертвая голова. Только вот ее размеры поражали: размах крыльев был не меньше двадцати сантиметров!
Мертвая голова перестала неподвижно висеть в воздухе. Она упорхнула и села на спину Хольды, превратившись в рисунок на ее куртке.
– Ну где ты там? – обернувшись, спросила Хольда. – Шевелись! А не то господин Аяк опять будет жаловаться Властелину Смерти, что посыльные вечно задерживают лифт.
Флинн, стряхнув оцепенение, быстро покинул кабину. За его спиной с бряцанием задвинулась решетка, и он машинально повернул голову – его Таната и след простыл. Догадавшись, в чем дело, Флинн снял кожаную куртку и глянул на нее. На задней стороне теперь была такая же мертвая голова, как и у Хольды.
– Предугадывая вопрос, отвечаю, – начала Хольда, – наши Танаты должны всегда сопровождать нас в мире живых – таков порядок, – но, чтобы не отвлекать нас, они принимают другую форму. Смерть теперь всегда за нашими спинами, – усмехнулась она.
– А мы разве не выдадим себя? Ты же говорила, что одержимых сначала нужно выследить, а если они увидят мертвую голову, то все поймут и разбегутся, – сказал Флинн, надев куртку.
– Нет, этих бабочек видят только посыльные Смерти и духовидцы, – растолковала Хольда. – И нити, связывающие нас с миром мертвых, тоже видим только мы и духовидцы, – поспешно добавила она, как только Флинн раскрыл рот. – Духовное зрение тебе не просто так дали.
Хольда уверенным шагом направилась к барной стойке; встречавшиеся на ее пути люди расступались, как будто она была акулой, а они пугливой стаей рыб. Флинн следовал за ней как на привязи, кидая по сторонам непонимающие взгляды. То тут, то там он выуживал обрывки фраз: «Опаленная пошла». – «Смотри, делает вид, что ничего не произошло». – «Это все ее вина… Бедная Ноя».
– Шивонн, два «Живительных нектара»! И выдай новенькому его флягу! – крикнула Хольда, умостившись на высоком барном стуле.
– Популярностью среди посыльных Смерти ты явно не пользуешься, – шепотом сказал Флинн, пристраиваясь рядом. – Почему они так отреагировали на твое появление?
– Давняя история, – с безразличием ответила Хольда, едва заметно постукивая ногтями по стойке. – Но ты прав: здесь в кого ни плюнь, обязательно попадешь в того, кто меня, мягко говоря, недолюбливает.
– Как же они тогда с одержимыми сражаются? Где же их добродетели? Разве осуждение других – это нормально?
– Для людей это так же нормально, как и дышать. – Хольда нервно засмеялась. – Легче все тайны мира разгадать, чем отыскать того, кто бы ни разу никого не осуждал.
Два полных стакана скользнули по мраморной поверхности стойки и остановились прямо напротив Хольды и Флинна.
– А флягу сейчас смешаю, – подмигнул внезапно нарисовавшийся перед ними бармен.
Флинн старался не пялиться на Шивонна, чтобы не показаться грубым, но внешность у того была очень нетипичной: шесть рук ловко подбрасывали бутылки с разноцветными неоновыми жидкостями, черные закрученные рога то и дело цеплялись за низко висящие лампы, отчего свет иногда уползал в сторону, ненадолго уступая место полутьме. Под белой накрахмаленной рубашкой играла целая гора мышц, будто Шивонн не коктейли смешивал, а тяжеленные валуны целыми днями таскал. Но самым необычным в его образе, пожалуй, был тонкий хвост, с помощью которого он не глядя брал бутылки с полок позади и ставил перед собой.
– Выпей все до дна, – приказным тоном сказала Хольда и залпом осушила свой стакан. |