Мирра и Матвей переглянулись. Мирра видела, что Матвей удивлен не так сильно, как она. Конечно, если он искренне верит в телефонные звонки с того света, то что ему домовой?

– Домового? – переспросила Полина, и в ее голосе Мирра тоже не услышала настоящего удивления.

Неужели она одна здесь здравомыслящая? Остальные искренне верят в призраков, домовых… может, еще и русалок заодно?

– А почему ты не хочешь, чтобы он здесь поселился? – продолжила спрашивать Полина. – Говорят же, что домовые следят за домом.

– Но при этом они хотят, чтобы за домом следил кто-то еще, – уже с бо́льшим энтузиазмом ответил Степан. Наверное, его ободрило, что не все гости настроены скептически и не подняли его сразу на смех. – То есть за домом надо ухаживать, появляться часто, хозяину еды оставлять. А я здесь бываю редко. Далеко от деревни. Шалить начнет от скуки.

– А если не оставить еду, он не придет? – с нескрываемым скепсисом поинтересовалась Мирра.

– Не, – Степан качнул головой. – Баба Глаша защиту поставила, – он кивнул в сторону двери. – Только оставленной едой ее можно разрушить, вот я и не оставляю.

Больше расспрашивать не стали. Всем хотелось есть и спать, не до разговоров. Пока варилась картошка в старом чугунке в печи, Полина, оказавшаяся не только красавицей, но еще и домовитой хозяйкой, приготовила незамысловатый салат, умудрилась из консервов соорудить произведение искусства. Мирра только с опаской косилась на большие куски тушенки с нерастопленным жиром и мерзкого вида холодцом. Она мясо почти не ела, даже приемной матери не удавалось заставить, но сейчас понимала, что поесть нужно. Завтра предстоит день гораздо более тяжелый, чем сегодня, а потому следует подкопить силы. И никакие овощи их не придадут в нужном количестве.

Все уже сели за стол, когда заметно повеселевший после прекратившихся расспросов о неудобных вещах Степан хлопнул себя по лбу и воскликнул:

– Я же совсем забыл!

О чем забыл, рассказать гостям не торопился. Вместо этого вышел из дома, закрыв за собой дверь.

– Куда он? – не поняла Полина.

Мирра, сидевшая за столом возле окна, выглянула на улицу. Степан открыл багажник машины и что-то не то искал, не то слишком аккуратно доставал. В тусклом свете фонаря над порогом было плохо видно. Вернулся несколько минут спустя, торжественно неся в руках бутылку с прозрачной жидкостью. Едва ли с водкой, скорее всего, с самогоном.

– Какой ужин без ста граммов, а? – весело подмигнул он.

Со стороны походило, что Степан уже отхлебнул из бутылки, потому и возился с ней так долго, но Мирре его веселье казалось тщательно разыгрываемым, а бутылка выглядела непочатой. Что-то было не так, но она не стала заострять на этом всеобщее внимание.

Степан вытащил из единственного шкафа, стоящего вплотную к печи, четыре рюмки, разлил по ним самогон и подвинул каждому.

– За знакомство! – возвестил он, высоко подняв рюмку.

Ни Матвей, ни Полина не выглядели обрадованными перспективой пить крепкий алкоголь неизвестного происхождения, но тоже подняли рюмки. Мирра последовала их примеру, чокнулась со всеми, но пить не стала. Она сидела очень удобно: с одной стороны ее прикрывала печь, с другой – Полина, наслаждавшаяся вниманием двух мужчин, а потому никто не увидел, как она быстро и ловко вылила содержимое рюмки под стол. Только бы не облить никого, ну а мокрый пол едва ли кто-то заметит. Мирра ничего не имела против алкоголя, дома порой коротала вечера с книжкой и бокалом вина, а иногда, оказавшись по нелепой случайности в компании, могла выпить что-то покрепче. Но сейчас ей очень не нравилось, как долго Степан возился с бутылкой в багажнике.