"Да, я слышал сказки, которые рассказывают люди," - откликнулся Клод.

"Итак, скажи мне, как в них снимают проклятье."

"В сказочных историях заклятье снимают поцелуем."

"Это легко," - сказал Клод, и , как если бы мы практиковались в синхронных поцелуях, мы наклонились и поцеловали Дермота.

И это сработало.

Он взрогнул, посмотрел на нас, и разум постепенно заполнил его глаза.

Он зарыдал, и через мгновение Клод опустился на колени, чтобы помочь ему подняться.

"Увидимся позже," - сказал он.

Затем Клод проводил Дермота в дом.

Мы с Эриком остались одни.

Эрик сидел на корточках рядом с тремя трупами, лежавшими на моем переднем дворе.

"Прямо как у Шекспира," - заметила я, оглядывая останки и кровь, впитывающуюся в землю.

Тело Алексея уже почти рассыпалось, но тело его древнего создателя рассыпалось гораздо быстрее.

Теперь, когда Алексей встретил свою окончательную смерть, его жалкие кости в русской могиле тоже исчезнут.

Эрик бросил тело фейри на гравий, где оно начало рассыпаться в пыль, как обычно происходит с телами фей.

Это совсем не похоже на то, как распадаются тела вампиров, но тоже довольно удобно.

Я осознала, что мне не придется прятать три трупа.

Я так устала от всего, что случилось в этот действительно кошмарный день, что посчитала это самым счастливым моментом за несколько последних часов.

Эрик выглядел и пах как чудовище из фильма ужасов.

Наши взгляды встретились.

Он первый отвел глаза.

"Оцелла научил меня, как быть вампиром," очень спокойно сказал Эрик.

"Он научил меня, как питаться, как прятаться, как безопасно жить среди людей.

Он научил меня, как заниматься любовью с мужчинами, а позже он позволил мне заниматься любовью с женщинами.

Он защищал и любил меня.

Он причинял мне боль десятилетиями.

Он дал мне жизнь.

Мой создатель мертв".

Он говорил так, будто едва мог поверить в это, и не знал, как себя чувствовать.

Его глаза задержались на рыхлой комковатой массе, которая раньше была Аппиусом Ливиусом Оцеллой.

"Да" сказала я, стараясь чтобы мой голос не звучал счастливо.

"Он мёртв.

И я его не убивала."

"Но ты могла бы," сказал Эрик.

"Я думала об этом," сказала я.

Не было смысла отрицать это.

"О чём ты собиралась его попросить?"

"Перед тем, как Колман ударил его мечом?" Пожалуй, "ударил" было неправильным словом.

Более правильно - "пронзил".

Да, "пронзил".

Мой мозг соображал со скоростью черепахи.

"Ну", начала я.

"Я собиралась сказать ему, что рада была бы оставить ему жизнь, если бы он убил для тебя Виктора Мэддена."

Я поразила Эрика - настолько, насколько можно было поразить того, кто находится в таком измочаленном состоянии.

"Это было бы хорошо", сказал он медленно.

"Это была хорошая идея, Сьюки".

"Да, но.

Этому было не суждено случиться".

"Ты была права," сказал Эрик, всё ещё очень нетвёрдым голосом.

"Это просто как конец одной из шекспировских пьес".

"Мы как герои, оставшиеся на сцене.

К счастью для нас".

"Я свободен", сказал Эрик.

Он закрыл глаза.

Благодаря последним отголоскам наркотического действия, я практически видела, как кровь фейри струится по его жилам.

И видела, как повышается его энергетический уровень.

Все его физические раны исцелились, и под воздействием вливания крови Колмана он забывал о своей скорби по создателю и брату, и ощущал лишь облегчение, освободившись от обоих.