— А и не надо, — махнула рукой Варя. — В другой раз занесете. Чай, не на один день приехали?

— Нет, я рассчитываю погостить дней пять. Кстати, мне тут и дело нашлось.

— Какое же? — заинтересовалась девушка.

— Выяснить, что это за призрак такой докучает Виктору Петровичу Шаталову, и если удастся, изловить его.

— Что вы такое говорите?! — всплеснула руками Варя. — Как это — «изловить»? Это же дух погибшей женщины! Ее бессмертная душа!

— А, вы тоже знаете эту историю про помещика Онуфриева! Мне вот ваш сосед ее рассказал.

— У нас в деревне эту историю хорошо знают, точнее, знали. Сейчас-то уже никого здесь не осталось. Все уехали. И как вы думаете, почему?

— Как почему? — удивился такому вопросу Гуров. — До Киржача далеко, дорога плохая, школы нет… Обычное дело.

— Не совсем, — покачала головой Варя. — Дорогу вон замостили, спасибо Борису Сергеевичу, опять же, москвичи приехали, есть кому молоко, творог продавать. Да и в Киржач все это возить можно. Вон из Ефремок половина села уехала, а половина осталась. А у нас — подчистую, словно кто их гонит.

— И кто же? — продолжал недоумевать Гуров.

— Ну как же?! Проклятие людей и гонит! Проклятие, наложенное Ольгой Онуфриевой. Ведь многие в нашей деревне — это потомки тех, кто пришел сюда вместе с опричником Шаталовым. Так что на них это проклятие тоже распространяется.

— А на поселковых оно распространяется? — полюбопытствовал Гуров. — Например, на меня?

— Нет, на москвичей вряд ли, — покачала головой Варя. — Кроме одного человека. Точнее, троих.

— Вы кого имеете в виду?

— Шаталовых, конечно. Самого Виктора Петровича, его жену и сына Костю. Они, возможно, потомки того самого убийцы, а значит, им здесь находиться опасно. Особенно в канун дня Ивана Купалы. Ведь, по преданиям, в ночь на Ивана Купалу оживают все лесные духи, все силы, скрытые в земле и воде. А именно там, в земле и воде, нашли свой конец Григорий Онуфриев, его жена и дети.

— Значит, вы тоже, как и ваш сосед Тихонов, убеждены, что Шаталову здесь грозит опасность. А скажите, откуда, по-вашему, она ему угрожает?

— Так ведь я же сказала — из земли и воды, — терпеливо, словно малому ребенку, объяснила Варя.

— Это я понял, — столь же терпеливо ответил ей Гуров. — Я имею в виду, что именно может с ним случиться? Пока что ему только является некий призрак, пугает до смерти. Это, конечно, неприятно, а для человека, у которого проблемы с сердцем, даже опасно. А других физических опасностей для него нет?

— Почему же нет? — удивилась девушка. — Очень даже есть. Если он потомок того убийцы, то вся здешняя природа может ополчиться против него. Змея, например, укусить. А их у нас много: и гадюки, и полозы, и медянки… Или утонуть может, или дерево случайно на него упадет… Или может отравиться…

— Чем же тут можно отравиться?

— Да чем угодно! Хоть той же рыбой. Другие будут есть — и ничего, а он отравится. Или грибами. Соберет настоящие поддубники, сварит — а они в котелке поганками обернутся.

— Так-так, понятно… И какой же совет Виктору Петровичу вы могли бы дать? Как ему избегнуть этой опасности?

— А я этот совет уже давала, — спокойно произнесла Варя. — Еще когда ему первый раз призрак явился и он к нам с Егором Демьяновичем прибежал за разъяснениями. Я тогда прямо сказала: уезжайте, Виктор Петрович, от греха подальше! И семью заберите.