В голове мелькали смутные мысли.

Я умираю? Пришла моя смерть?

И внутренний голос отвечал:

Да. Похоже на то.

Джонни парил в окружении октябрьских звезд. Грохот взрывов. Отблески пламени. И черная мгла!

Его парение завершилось глухим ударом и всплеском, и он очутился в холодной жиже Карсоновой топи, в двадцати пяти футах от места, где намертво сцепившиеся машины полыхали ярким пламенем.

Черная мгла.

И угасавшее сознание.

Его целиком заполняло огромное красно-черное колесо, вращавшееся в пустоте, сравнимой только с расстоянием между звездами. Попытай счастья: первый раз – случайность, а второй – удача. Ой-ё-ёй! Колесо крутилось, черное сменялось красным, указатель щелкал по штырькам, и Джонни отчаянно вглядывался, не выпадет ли двойное зеро, при котором проигрывают все, кроме хозяина. Но разглядеть ему так и не удалось, потому что колесо вдруг исчезло. Кругом царили мгла и вселенский вакуум, полная и окончательная пустота. Холодное ничто.

Джонни Смит пребывал в нем очень и очень долго.

Эрб Смит с трудом оторвал голову от подушки и, пытаясь сообразить, что происходит, сел на кровати.

Сзади послышался сонный голос Веры:

– Телефон.

– Да, – сказал он и вылез из кровати. Эрб, крупный и уже начинающий лысеть мужчина почти пятидесяти лет, спал в пижамных штанах. Он вышел в коридор и включил свет. Внизу надрывался телефон.

Эрб спустился на первый этаж и направился в угол к маленькому столику, купленному Верой три года назад. На нем стоял телефон, и Вера называла это «телефонным закутком». Эрб, при своих двухста сорока фунтах веса, не умещался в нем и всегда разговаривал стоя. Ящик стола был до отказа забит периодикой типа «Ридерс дайджест», «Судьба» и религиозных «Высших сил».

Эрб потянулся к трубке, но сразу ее не взял.

Телефонный звонок посреди ночи мог означать одно из трех: либо какой-нибудь старый приятель так набрался, что решил поболтать, либо ошиблись номером, либо случилось несчастье.

Надеясь на второй вариант, Эрб снял трубку:

– Алло?

– Извините, с кем я говорю?

– Меня зовут Эрб Смит. Какого…

– Пожалуйста, не вешайте трубку.

– Да, но…

Слишком поздно. В трубке послышался какой-то щелчок, будто абонент на другом конце уронил ботинок. Телефон перевели в режим ожидания. Из всего, что Эрбу не нравилось в телефонной связи – а это были и хулиганствующие подростки, интересовавшиеся, нет ли у него пирсинга на заднице, и телефонистки с бездушными голосами, и настырные распространители журналов, уговаривавшие подписаться на какой-нибудь из них, – самым ненавистным было, когда телефон переводили в режим ожидания. Это одна из тех коварных штук, которые тихой сапой вползли в нашу жизнь и за последние десять лет стали ее неотъемлемой частью. Когда-то на другом конце провода просто спрашивали: Вы подождете минутку? – и клали рядом трубку. В те времена вы слышали порой обрывки разговоров, лай собаки, звук радио, плач младенца. В режиме ожидания все происходило иначе. Трубка зловеще молчала. Там была только пустота. Лучше бы честно сразу сказали: «Подождите немного, пока я закопаю вас заживо!»

Он понял, что ему страшно.

– Герберт!

Он повернулся, прижимая трубку к уху. Наверху, на лестнице, стояла Вера в выцветшем коричневом халате, в бигудях, с питательной кремовой маской, похожей на застывшую корку, на лбу и щеках.

– Кто это?

– Пока не знаю. Просили подождать.

– Это ведь не из-за Джонни? С ним ничего не случилось?

– Не знаю, – повторил Эрб, с трудом сдерживая раздражение.