Солнце садилось. И не оставалось времени на пространные аргументы.

— Разве мы не сказали друг другу все в прошлый раз?

Мне не хотелось очередной сцены, неважно, насколько мне нравился этот мужчина.

— Ты сказала, что думаешь, будто все кончено, малышка. Я не согласен.

Ну, замечательно. То, что мне нужно! Но поскольку я знала, что дело было не только во мне, я досчитала до десяти и сказала:

— Знаю, я не дала тебе вставить хоть слово, когда сказала тебе, что нам больше не стоит встречаться, Куинн, но это было именно то, что я имела в виду. Разве в твоей жизни что-то изменилось? Твоя мама теперь может сама о себе позаботиться? А Фрэнни выросла достаточно, чтобы сладить с ситуацией, если твоя мать снова сбежит?

Мать Куинна пережила нелегкое время и иногда слетала с катушек. Обычно по полной программе. А его сестра Фрэнни была всего лишь тинэйджером.

На мгновение он опустил голову, будто собираясь с мыслями. Потом снова взглянул прямо мне в глаза.

— Почему ты придираешься ко мне больше, чем к остальным? — спросил он.

— Я не придираюсь, — тут же ответила я, а затем задумалась, придираюсь?

— Ты просила Эрика завязать с Фэнгтазией? Просила Билла прекратить свои компьютерные разработки? Просила Сэма отвернуться от своей семьи?

— Что?… — начала я, пытаясь уловить связь.

— Ты просишь меня порвать с остальными людьми, которых я люблю — моей матерью и сестрой — если я хочу быть с тобой, — сказал он.

— Я ничего не просила тебя сделать, — я чувствовала, что напряжение внутри меня становится невыносимым. — Я говорила тебе, что хочу быть на первом месте для парня моей жизни. И я прекрасно знала — и до сих пор знаю — что для тебя на первом месте всегда будет семья, потому что твои мать и сестра не из тех женщин, которые твердо стоят на своих собственных ногах. Я не просила Эрика завязать с Фэнгтазией! Зачем мне это? И при чем тут вообще Сэм?

Я не могла даже представить, по какой причине тут присутствовал еще и Билл. Это было слишком давно.

— Билла устраивает его положение и в человеческом мире, и вампирском, а Эрик любит свой маленький кусочек Луизианы больше, чем когда-либо сможет полюбить тебя, — сказал Куинн, и прозвучало это так, словно ему меня жаль. Это было нелепо.

— Откуда взялась эта ненависть? — спросила я, выставив вперед руки. — Я перестала встречаться с тобой не из-за того, что испытываю чувства к кому-то еще. Я перестала встречаться с тобой, потому что твоя тарелка и так переполнена.

— Он старается отгородить тебя от любого, кто тебя любит, — заявил Куинн, уставившись меня с таким упорством, что это нервировало. — И посмотри, сколько у него тех, кто зависит от него.

— Ты об Эрике? — все, кто зависел от Эрика, были вампирами, которые, черт возьми, и сами могли за себя постоять.

— Он никогда не бросит свой маленький округ ради тебя. Никогда не даст группке своих верных вампов служить кому-то еще. Он никогда…

Мне было больше не вынести. Я издала вопль полнейшего разочарования. Я натурально топнула ногой, как трехлетняя.

— Я его не просила! — завопила я. — О чем ты вообще говоришь? Ты хочешь мне сказать, что меня никто никогда больше не полюбит? Что с тобой?

— Да, Куинн, — произнес знакомый холодный голос. — Что с тобой?

Клянусь, я подпрыгнула на целых шесть дюймов. Ссора с Куинном настолько меня захватила, что я не почувствовала, как появился Билл.

— Ты пугаешь Сьюки, — Билл был в ярде от меня, и от угрозы в его голосе по моей спине пробежал озноб.