Два промежуточных вопроса я мудро проигнорировал. Думал, что упоминания о родстве с центровым народным героем будет достаточно, чтобы миновать вот эти опасные вопросы и сразу перейти к стадии подтверждения личности. То есть если даже и не поверят с ходу, то отконвоируют в наш район, спросят у Вани, кто я такой, и на этом всё закончится.

Да и, кстати, была надежда, что моё участие в аннигиляции оккупантов «армянского дома» вызовет у патрульных приступ симпатии к моей скромной персоне. И кто знает, может быть, даже ствол отнимать не станут.

Надежда была вполне обоснованной. В «армянском доме» мы с Иваном бились с «курками». И ДНД бьётся с курками. То есть при всех прочих нюансах и трагичных расхождениях в идеологии в этом вопросе мы с ДНД чуть ли не братья. Как минимум соратники.

Вот такие примерно у меня были расчёты.

— Кто знает Ваню Щукина? — спросил командир.

Патрульные синхронно пожали плечами.

— Никто не знает, — резюмировал командир. — Понимаешь, мы с центральным районом как-то не того… А ты из нашего района знаешь кого-нибудь? Или из соседнего?

Упс… Или даже — Ёпрст! — так будет насыщеннее.

Вот это неожиданность.

Я привык, что в центре Ивана знает каждая собака и он там повсеместно имеет большой авторитет. По аналогии я считал, что его знают и уважают во всех районах. Нет, я не наивный дурашка, не надо сразу развешивать ярлыки: но Город реально маленький, местные всё время говорят, что здесь все друг друга знают, и я это знание (в моём случае — незнание) в своё время в полной мере ощутил на своей шкуре.

Хотя логично было предположить, что в тридцатитысячном Городе молодые люди из пригородного района могут не знать многих товарищей из центра.

Да и на «армянский дом» никто не отреагировал. Не оправдались мои надежды.