– Неужели ты думаешь, я стану тебе платить за то, что ты нанесла оскорбление моему дому? Пошла вон, мерзавка. Понятия не имею, почему мой муж тебя нанял.

Но тут на ее лице появилась мимолетная улыбка, не предвещавшая ничего хорошего.

– Ну, возможно, на то были свои причины. Наверное, ты сумела развлечь его каким-нибудь варварским способом. Ведь так?

Энни потеряла дар речи и несколько долгих мгновений раздумывала, влепить ли обидчице пощечину – она знала, что за это ее обязательно выпорют, – или просто уйти.

Она не сделала ни того ни другого. Она вспомнила то, что узнала за последнюю неделю своей работы в триве.

– О нет, со мной ему развлекаться некогда, – проворковала она. – Он слишком занят с каснарой дат Оспеллиной.

А потом она ушла, улыбаясь сердитому шепоту, зазвучавшему у нее за спиной.

Огромные поместья раскинулись в северной части з'Эспино, и большая их часть выходила на лазурные берега моря Лири. Пройдя в ворота дома, Энни пару мгновений стояла в тени каштанов и смотрела на белые барашки волн. К северу лежал остров Лири, там правила семья ее матери. К северо-западу находилась Кротения, где был императором ее отец и где ее возлюбленный Родерик уже, наверное, потерял надежду на встречу.

Лишь жалкая полоска воды отделяла ее от положения, причитающегося ей по праву, и всего, что она любила, но, чтобы пересечь эту воду, требовались деньги – много денег. Она была принцессой, но не имела ни гроша за душой. И никому не могла открыть свое настоящее имя, потому что за ней по пятам гналась смертельная опасность. Превратившись из принцессы в простую прачку, Энни надеялась ее избежать.

– Ты.

Неподалеку остановился всадник и принялся ее разглядывать. По квадратной шапке и желтой куртке Энни узнала в нем одного из айдило, в чьи обязанности входило следить за порядком на улицах.

– Да, каснар?

– Вали отсюда. Не задерживайся, – отрывисто приказал он.

– Я только что закончила работать у каснары да Филиалофии.

– Раз закончила – проходи.

– Мне только хотелось немножко посмотреть на море.

– Смотри на него с рыбного рынка, – рявкнул он. – Проводить тебя туда?

– Нет, – ответила Энни. – Я уже ухожу.

Она медленно шла по улице, огороженной каменной стеной с битым стеклом по верхнему краю – чтобы сложнее было забраться во двор, и спрашивала себя: неужели во владениях ее отца так же ужасно обращаются со слугами. Нет, конечно, этого просто не может быть.

Улица вывела ее на Пиато дачи Медиссо, огромную площадь из красного кирпича, по одну сторону которой высился трехэтажный дворец меддиссо и его семьи. Он был не таким великолепным, как дворец ее отца в Эслене, но все равно производил внушительное впечатление: длинная колоннада, сады на террасах… На другой стороне пиато стоял городской храм, изящное и очень древнее на вид строение из отполированного темно-коричневого дерева.

Сама площадь поражала воображение многоцветием и кипучей жизнью. Парни в красных шапочках продавали с деревянных тележек жареную баранину и рыбу, горячие мидии, фиги в сахаре и каштаны. Бледноглазые сефри, кутаясь в плащи, чтобы защититься от солнца, торговали под цветными навесами яркими лентами и безделушками, чулками, священными реликвиями и любовными зельями. Труппа бродячих актеров расчистила себе место и показывала представление, включающее сражения на мечах, короля с драконьим хвостом и святых Мамреса, Брайта и Лоя. Женщина с маленьким барабаном и двое мужчин с дудочками играли быструю мелодию.

В самом центре пиато стояла сурово глядящая статуя – святой Нетуно сражался с двумя морскими змеями, которые оплели его тело, из глоток рептилий вырывались две мощные струи воды, падавшие в мраморный бассейн.