Банка Каневского – это участок материкового склона, где в результате подъема морского дна в далеком геологическом прошлом образовались подводные скалы. Глубины здесь небольшие – в пределах 20–30 метров. Сложный рельеф банки позволял использовать различные впадины, хребты, извилистые проходы между скалами, среди колышущихся морских растений и мириад рыб для полноценных испытаний электроники комплекса «Посейдон». Все его системы можно было проверять здесь при различных режимах. Тем более что площадь банки является довольно приличной – около шести квадратных километров.

Капитан-лейтенант Заварзин оказался крепким высоким парнем. Ростом и телосложением он не уступал Андрею. Но вот характер у него оказался сложным. Он был молчаливым и крайне необщительным, в пространные разговоры на общие темы не включался, сам с Андреем не заговаривал. Даже на самое обычное «доброе утро» Истомина Заварзин отвечал лишь легким кивком. А еще он никогда не смотрел собеседнику в глаза.

Все, что Андрей знал о Заварзине, запросто укладывалось в пару строк рукописного текста. Уроженец Ростова-на-Дону, кадровый офицер флота, спортсмен-аквалангист еще со школьных годов, служит командиром подразделения водолазов на Севастопольской базе. Остальное подразумевалось само собой, учитывая специфику службы. Под воду идут только люди, обладающие железной выдержкой в любых чрезвычайных ситуациях, отличными профессиональными навыками, идеальным физическим и психическим здоровьем.

Надо сказать, что огромное недоумение у Андрея вызывало именно психическое здоровье напарника. Как раз оно-то и должно было выражаться в общительности, поддержании ровных отношений в коллективе. А тут полная замкнутость. Может, у Заварзина что-то случилось, произошла какая-то личная трагедия, и умное командование решило дать офицеру возможность сменить обстановку, устроить ему встряску в виде серьезной тяжелой работы, которая потребует от него напряжения всех сил?

Возможно. Но при своей толерантности Андрей понимал, что после тяжелых потрясений военнослужащего лучше отправлять в санаторий, под наблюдение врачей, а не под воду с новым сложным снаряжением. Но, как говорится, начальству видней. Может, и не было никакого потрясения? Вдруг этот Заварзин таким уродился? Чудны дела твои, природа!

– Подъем, ребята! – В каюту испытателей сунулась голова молодого ученого, одного из конструкторов «Посейдона». – Погодка – чудо!

– Спасибо, осчастливил, – недовольно отозвался Истомин, хотя проснулся уже минут десять назад. – И не смотри на меня так, противный! Я стесняюсь.

Ученый что-то фыркнул и захлопнул дверь. Андрей рывком выбросил тело из постели, встал на руки и прислонился спиной к холодной переборке. Заварзин завозился и опустил ноги на пол. Он опять молчал.

– Доброе утро, Саша, – произнес Истомин, принимая нормальное положение. – Как спалось?

– Нормально, – без тени каких-либо интонаций отозвался Заварзин, натягивая шорты и футболку.

– Это хорошо, – жизнерадостно ответил Андрей и в очередной раз кое-как удержался от шуток по поводу угрюмости Заварзина.

Сунув ноги в легкие плетенки, он застегнул ремешки и с довольным уханьем выбежал в коридор.