— Выходите, — устало сказал я. — Все кончено.

Мы выбрались по лестнице в мою комнату, потом вышли во Двор. Аленушка с ужасом смотрела на лежавшие на земле трупы.

Наверное, впервые она видела смерть так близко. Кто-то подошел к калитке и окликнул меня. Я узнал старосту Горемыжного.

— Победа! — провозгласил он радостно. — Они захватили особняк. Охранники перебиты. Монк растерзан толпой. Вот только Намцевич скрылся…

— Вон он лежит, — кивнул я головой.

Горемыжный опасливо покосился на него.

— Ну… тогда все в порядке, — шепотом произнес он, все еще не веря, что всесильный властелин мертв. Потом добавил: — Народ собирается на площади… Все ликуют! Вы не хотите присоединиться? Кто-то должен что-то сказать… А Ермольник тяжело ранен.

— Нет, не хочу, — отозвался я. — Займитесь трупами.

— Обязательно, немедленно, — согласился Горемыжный. — Я уже отдал указание. Всех снесем в одно место. А позже похороним. Господи, трагедия-то какая!

«Вот именно, — подумал я, глядя, как он удаляется. — Спектакль почти закончен, только актеры, игравшие в нем, уже не поднимутся со сцены…»

— Маша, — произнес я. — Вам бы с Аленушкой тоже пойти на площадь… Все-таки немного развеетесь среди народа.

— Хорошо, — кивнула она. — А ты?

— За меня не волнуйся. Мне хочется побыть одному.

Я открыл калитку и вышел на улицу. А затем стал спускаться к болоту. Туда, где лежал Волшебный камень. Он необъяснимым образом притягивал меня к себе и на расстоянии жег лицо, а пока я шел, шатаясь и спотыкаясь, словно пьяный, какая-то горечь давила горло, и я хотел, но не мог заплакать.

Опустившись на его пористую поверхность, я закрыл глаза. Наверное, я ни о чем не думал. Просто сидел, и все. Во мне была пустота, и она должна была излиться наружу, вытечь, испариться, освободить меня от себя самого. Я раскачивался в такт какой-то музыке, звучавшей в ушах, я погружался в мир, где оживали мои друзья и близкие, враги и преследователи. Мы снова были все вместе, но уже не продолжали борьбу, а просили друг у друга прощения за все содеянное. Любовь и смерть соединила всех…

Но вот я снова остался один. Я чувствовал, что кто-то спускается ко мне, приближается к Волшебному камню. Остановился за спиной. Вглядывается в мой неподвижный затылок. Я знал, что борьба еще не окончена. Остался последний поединок. И я понял, кто торопит меня. Повернувшись к Валерии, я глухо спросил:

— Он ждет?

— Да. Он в твоем доме… В вашем доме, — поправилась она.

— Почему ты раньше не сказала мне, что он жив?

— Я не могла. Ты бы не поверил. И я подумала, что потом ты догадаешься сам.

— Так оно и вышло. Ты хочешь, чтобы я убил его?..

— Иначе тебя убьет он. И тогда все повторится снова. И уже никто не сможет его остановить. Ты должен идти.

— Да. Я готов.

— Тебе горько?

— Конечно. Но что бы ни случилось — жизнь не прожита напрасно. Я хотя бы попытался исправить ее. Но слишком высока цена, которую мы все заплатили.

— Я желаю тебе удачи, — мягко произнесла Валерия. — Ты обязан победить.

Мы покинули Волшебный камень, поднялись к моему дому, и здесь, возле калитки, она оставила меня, а я пошел дальше. Пройдя прихожую, я вошел в зал и увидел его, сидящего спиной ко мне. На столе лежали два меча, словно приготовленные для сражения. Потом он повернулся ко мне — мой двойник, мой дед.