|
Между тем это могут быть совсем неглупые люди: для них существуют доказательства, у них есть судительная способность, но только эта. способность у них лишена самодеятельности и требует опоры в авторитете. Толпа большею частию состоит из таких людей, и ею всегда и везде управляют люди с большею или меньшею самостоятельностию мнения. И вот причина, почему толпа не долго увлекается ложным и уродливым и рано или поздно, но всегда признает достоинство истинного и прекрасного: за нее действуют другие, а она только повинуется. Без этой нравственной дисциплины в понятиях людей не было бы единства, но была бы страшная анархия.
Талант, как способность делать, производить, относится больше к форме создания, и с этой точки зрения, талант – есть сила внешняя, которая может существовать в человеке независимо от ума, сердца и других интеллектуальных и нравственных сторон человеческой природы. Но для формы нужно содержание, – и вот здесь-то получает всю свою важность самостоятельная деятельность духовных сил человека. Если есть люди, которые лишены способности иметь о вещах свое мнение и которые принимают чужое мнение целиком, как что-то готовое, о чем им уже нечего больше и думать; то есть люди, которые, вечно живя чужим мнением, имеют способность усвоять его себе, развивать, выводить из него новые следствия, находить чрез него на другие мысли, – и эта способность до того обманывает людей этого рода, что они очень добросовестно убеждены в самостоятельности своей собственной мыслительности. И они почти правы в этом: натуры живые и восприимчивые, они сами не знают и не помнят, от кого зашла к ним та или другая мысль, потому что все извне легко и быстро пристает к ним почти бессознательно, инстинктивно. Им стоит только поговорить с умным человеком или прочесть хорошую книгу, чтобы в них тотчас же возбудился целый ряд новых мыслей, которые они не могут не принять за свои собственные. Эти люди, управляясь другими, в свою очередь, имеют большое влияние на толпу. Они довольно часто встречаются на свете; особенно их много бывает в столицах. Вообще, чем просвещеннее и образованнее общество, тем больше в нем таких людей. Наконец есть люди (таких очень мало), которые действительно обладают способностью творческой самодеятельности своих способностей. Они на все смотрят как-то особенно, оригинально, во всем видят именно то, чего, без них, никто не видит, а после них все видят и все удивляются, что прежде этого не видели. Эти люди совсем не хитрые и не мудреные: они все понимают просто, но их простое понимание сначала кажется всем очень мудреным, а иногда безумным и нелепым, а потом кажется уже столь простым, что нет глупца, который не подивился бы, как ему не пришло этого в голову – ведь это так просто! Когда Колумб сбирался открыть Америку, – на него все смотрели, как на помешанного мечтателя, а когда он открыл Америку, то почти никто не хотел признать в этом даже заслуги, потому что открытую Америку всем казалось так легко открыть!..
Говоря об этих трех разрядах людей, мы хотели сказать о толпе, таланте и гении…
В наше время талант не редкость во всем, но особенно в литературе. Просто нипочем! Его часто даже смешивают с гением. И не мудрено, нужен своего рода большой талант, чтобы с первого разу отличить талант от гения. Это приводит нам на память то место из повести известного французского писателя нашего времени, где он так рассказывает об авторстве своего героя. «Он признавался, что все начатое им принимало, после первых десяти строк, трех или четырех стихов, такое сходство с писателями, которых читал он, что он краснел, видя себя способным только на подражание. Он показал мне несколько стихов и фраз, под которыми Ламартин, Виктор Гюго, Поль Курье, Шарль Нодье, Бальзак и даже Беранже могли бы подписать имена свои. Но все эти опыты, которые можно бы назвать отрывками из отрывков, служили бы, в сочинениях тех писателей, для украшения индивидуальных идей; но этой-то индивидуальности и не было у Ораса. |
