— К мужу?!

— Его зовут Раф Бомонт. Знаете такого?

Не успела Элла договорить, как Марвин ударил по тормозам и выкрутил руль в абсолютном контрвираже. Раздался жалобный визг. Машина ушла к обочине и заглохла. Марвин пулей вылетел наружу, разразившись лавиной испанского.

— Что? Что случилось? — обомлела Элла. Он, тыча в кофейное поле по ту сторону дороги, выкрикнул, чуть ли не выплюнул имя Рафа, и Элла поняла, что не только у нее на мужа зуб. С очередным гневным воплем Марвин обежал машину и распахнул багажник.

Элла поспешила выбраться с заднего сиденья — не зря: одна за другой ее сумки полетели на дорогу.

— Эй-эй! Ты что делаешь?! — Она подхватила первую попавшуюся сумку и забросила обратно. Марвин выбросил. Она забросила. И началось… — Что случилось?! Что я такого сказала?

— Lo siento, — буркнул он, явно ни о чем не сожалея. — Не могу везти вас в Милагро.

— Почему?

— Сами виноваты, о’кей? — Марвин приостановил разгрузку. — Надо было сразу сказать. — И встал руки в боки. — Из-за мужа.

— «Из-за мужа»! — Элла тоже выпрямилась. — Какая разница, что Раф Бомонт — мой муж? Что он тебе такого сделал?

— Не мне. Mi sobrino, племяннику. Уволил Мануэля.

— И поэтому ты не хочешь везти меня в Милагро?

— Si. Я оскорблю Мануэля.

— Как?! — воскликнула Элла. Марвин молча взялся за сумки, и она поняла, что так дело не пойдет. — Неужели ты бросишь меня одну, посреди дороги?

Марвин задумался: бросить слабую женщину в такой опасной ситуации — не по-мужски.

— Не могу я везти вас. Вопрос чести. Comprende Senora?

— Нет! Не понимаю!

— Вы его жена. Его честь — ваша честь.

— Честь честью, а что бы Раф ни вытворял, ко мне это не имеет никакого отношения. И заруби себе на носу: как бы тебе ни досадил мой муж, это цветочки по сравнению с тем, на что способна я.

Марвин разразился очередной гневной тирадой. Выпустив пары, он сказал:

— Я еду в Милагро и оттуда пришлю за вами. Это все, что я могу. Ждите.

— А что еще мне делать?! — Если б не очки, взгляд Эллы просто бы испепелял.

— Ждите. За вами приедут.

Марвин уселся за руль и включил зажигание. Машина забуксовала. Взбила облако сухой земли. Пошла вбок и задним колесом угодила в яму — грузовик не посадишь, но для легковушки самое оно. Проклиная всех и вся, включая и Эллу, Марвин опять выскочил наружу.

— «Сам виноват, о’кей»? — Элла шляпкой принялась смахивать дорожную пыль с белого костюма. — Вот как бросать людей на произвол судьбы. Это… кара небесная! — К ее ужасу, отвратительные коричневатые пятнышки не исчезали, а размазывались мутными ржавыми разводами. Будь они неладны!

Марвин злыми глазами посмотрел на машину, потом на Эллу.

— Толкайте, о’кей?

С минуту они молча изучали друг друга.

— Смеешься?

— Делать мне нечего — смеяться? — Марвин воинственно выпятил грудь. — Толкайте, не то забуду прислать подмогу из Милагро.

— Дудки! — Элла швырнула шляпкой в груду выброшенных сумок. — И не видать тебе чаевых как своих ушей.

— Пусть. Толкайте.

Капля, тяжелая, налитая, еще одна отвесно пролетели мимо. Оба задрали головы: грозные черные тучи обложили небо. Порыв зябкого ветра подхватил волосы Эллы и бросил ей в лицо.