Кронерс был чистокровный янки, и его знали только под именем Длинного Дэви, а Пфефферкорн — выходец из Германии — за свою тучность имел прозвище Толстого Джемми. Таким образом, Пфефферкорна и Кронерса не существовало: были только Толстый Джемми и Длинный Дэви. Они считались неразлучными. По крайней мере, едва ли кто-нибудь видел Джемми и Дэви врозь. Всякий, встречавший Джемми, невольно искал глазами длинную фигуру Дэви, а если Дэви заходил в лавочку, чтобы купить пороху и табаку, то его всегда спрашивали, что он возьмет для Джемми.

Между тем солнце достигло зенита и уже начало медленно спускаться к западу. Несмотря на сравнительно ранний час дня, жара была уже не столь невыносима, и легкий свежий ветер приятно щекотал лица усталых путников. Мириады цветов были рассыпаны по ярко-зеленому ковру прерии, радовавшему взоры путников, ослепленных блеском солнечных лучей.

Прерия была пустынна и безлюдна, на ней в это время встречаются обыкновенно лишь стада бизонов, пугливо убегающих при виде человека.

Внезапно один из всадников, внимательно вглядывающийся в расстилавшуюся перед ним степь, остановил свою лошадь и, показывая на скалу, у подошвы которой трава была несколько примята, сказал своему спутнику:

— Смотри, что это там такое?

Тогда другой также остановился и, прикрыв глаза рукой, посмотрел в указанном направлении.

— Пусть меня повесят, если это не следы, — пробормотал наконец он.

— Да, мне тоже так сдается. Мне кажется, что мы хорошо сделаем, если присмотримся получше.

— Хорошо сделаем? Мы должны это сделать! В этой проклятой прерии нельзя пропускать ни одного следа, а то, того и гляди, останешься без головы. Вперед!

Всадники направились к скале и, остановив лошадей, тщательно осмотрели подозрительное место.

— Ну, что ты скажешь? — спросил Дэви.

— Здесь проехал индеец.

— Было бы очень любопытно, ведь местность эта не принадлежит к территории индейцев. Почему ты думаешь, что это индеец?

— Я нижу по следам от копыт, что лошадь дрессирована на индейский манер.

— Но на ней мог ехать белый?

— Да, конечно, но… но…

С этими словами он слез с лошади и пошел по направлению следов, внимательно изучая их. Отойдя на некоторое расстояние, он закричал:

— Иди сюда! Лошадь не была подкована. Она была крайне утомлена и тем не менее должна была идти в галоп. Очевидно, всадник очень торопился.

Услышав это, Дэви тоже посчитал нужным слезть с лошади и подошел к спутнику. Животные последовали за ними, как будто это разумелось само собой.

— Да, — сказал он, — лошадь была переутомлена и спотыкалась на каждом шагу. Вероятно, у всадника было основание торопиться. Одно из двух: или его преследовали, или он спешил как можно скорее достигнуть цели своей поездки.

— Разумеется, второе.

— Каким образом?

— Сколько времени этому следу?

— Часов около двух.

— А между тем следов преследователей что-то не видно; а тот, кто опередил врагов на два часа, не станет так мучить свою лошадь, тем более что здесь повсюду рассеяны скалы и ему ничего не стоило бы ввести своих преследователей в заблуждение, описав круг или дугу.

— Да, я совершенно с тобой согласен: человек этот очевидно, спешил к какому-то месту. Но где это место?

— Во всяком случае, недалеко отсюда.

Длинный Дэви удивленно вскинул глаза на спутника.

— Ты сегодня, кажется, всеведущ, — сказал он.

— Ну, для того, чтобы угадать это, не надо быть всеведущим, нужно только немного пошевелить мозгами: если бы человеку этому предстоял далекий путь, то он не стал бы так утомлять свою лошадь, он непременно дал бы ей отдохнуть несколько часов, а затем постарался бы наверстать потерянное время.