— Тебя не было целый месяц, — возразила она спокойно. — Эта квартира превратилась в свинарник. Разумеется, я воспользовалась возможностью уволить эту девушку и нанять профессиональную уборщицу. Только взгляни, ни пятнышка. — Ее рука, унизанная бриллиантовыми кольцами, обвела комнату. — Не понимаю, что тебя так раздражает.

Мать считала, что он раздражен? Это было слабо сказано. Проведя пятнадцать часов в самолете из Калифорнии, Алесандер предвкушал, с каким удовольствием примет душ, а потом упадет в постель, в охотно раскрытые женские объятия. Он подавил рычание. За свое недолгое пребывание на этой работе Бланка раскрывала объятия более чем охотно.

Обнаружить, что вместо нее Алесандера ждала мать, было не очень приятно. Так что он с улыбкой сказал то, что точно вызывало у Изобель ответное раздражение:

— Ты прекрасно знаешь, Madre querida, что я нанял Бланку не за ее умение наводить порядок.

Его мать недовольно вздохнула и отвернулась к окну, из которого открывался потрясающий вид на залив Де-ла-Конча.

— Не нужно быть грубым, Алесандер, — сказала она утомленно. — Я прекрасно понимаю, зачем ты «нанял» ее. Но пока она была с тобой, ты не прикладывал усилий к поиску жены.

— О, я думал, поиск мне жены — это твое занятие.

Изобель резко обернулась, потеряв невозмутимость:

— Это не шутки, Алесандер! История семьи Эскивель насчитывает века. Ты намерен дать ей прерваться только потому, что ты слишком занят, развлекаясь с очередной puta-del-dia?

— Мне всего тридцать три года, Madre. Думаю, я буду способен на размножение еще какое-то время.

— Возможно, но не думай, что Эзмерельда де ла Сильва будет ждать тебя вечно.

— Разумеется, я не думаю ничего такого. Это было бы совершенно неразумно.

— Верно, — протянула его мать, с надеждой во взгляде делая осторожный шаг к Алесандеру. — Неужели ты наконец внял здравому смыслу и решил остепениться? — Она рассмеялась с показным облегчением. — О, Алесандер, ты мог бы сказать раньше.

Он улыбнулся ее напрасной надежде:

— Я имел в виду, что Эзмерельде не имеет смысла ждать ни минуты дольше, потому что я ни за что на свете на ней не женюсь.

Лицо его матери закаменело, как маска. Скрестив руки на груди, Изобель демонстративно отвернулась к окну.

— Ты знаешь, между нашими семьями существовала договоренность еще с тех пор, как вы оба были детьми. Эзмерельда для тебя очевидный выбор.

— Твой выбор, не мой!

Он бы скорее женился на акуле, чем на такой, как Эзмерельда де ла Сильва. Она была бесспорно красива, и когда-то в прошлом Алесандер подумывал об этом браке, но быстро выяснил, что в девушке не было теплоты, огня. Да, собственно, ничего не было в этой безупречной оболочке, кроме холодной рыбы, выращенной с единственной целью — хорошо выйти замуж. А он, для брака или вне его, никогда не согласился бы на женщину без страсти.

— А что тогда насчет внуков? — воззвала Изобель, меняя тактику и прижимая руку к сердцу. — Если ты не хочешь жениться ради фамильного имени, может, сделаешь это ради меня? Чтобы подарить мне внуков?

Теперь была очередь Алесандера смеяться:

— Ты переигрываешь, Madre. Не так уж сильно ты любишь детей. По крайней мере, насколько я это помню по своему опыту.

Изобель тихо фыркнула.

— Ты был воспитан, чтобы стать лучшим, — сказала она без малейших угрызений совести. — Ты был воспитан сильным.

— Тогда почему ты удивляешься тому, что я хочу принимать собственные решения?

Ее плечи напряглись.

— Ты не можешь играть в эту игру вечно, Алесандер, не важно, насколько она тебя забавляет! На следующей неделе Маркел де ла Сильва празднует шестидесятилетие.