Аркадий Гайдар. На графских развалинах
I
Из травы выглянула курчавая белокурая голова, два ярко-синих глаза, и послышался сердитый шёпот: — Валька… Валька… да заползай же ты, идол, справа! Заползай сзаду, а то он у-ч-ует. Густые лопухи зашевелились, и по их колыхавшимся верхушкам можно было догадаться, что кто-то осторожно ползёт по земле. Вдруг белокурая голова охотника опять вынырнула из травы. Свистнула пущенная стрела и, глухо стукнувшись о доски гнилого забора, упала. Большой, жирный кот испуганно рванулся на крышу покривившейся бани и исчез в окне чердака. — Ду-урак… Эх, ты! — негодуя, проговорил охотник поднимающемуся с земли товарищу. — Я же тебе говорил — заползай. Там бы сзаду как удобно, а теперь на-ко, выкуси… Когда его опять уследишь. — Заползал бы сам, Яшка. Там крапива, я и то два раза обжёгся. — Крапива! Когда на охоте, то тут не до крапивы. Тебе бы ещё половик подослать. — А раз она жжётся! — Так ты перетерпи. Почему же я — то терплю… Хочешь, я сейчас голой рукой её сорву и не сморгну даже? Вру, думаешь? Яшка вытер влажную руку, выдернул большой крапивный куст и, неестественно широко вылупив глаза, спросил, торжествуя: — Ну что, сморгнул? Эх ты, нюня. — Я не нюня вовсе, — обиженно ответил Валька. — Я тоже могу, только не хочу. — А ты захоти… Ну-ка, слабо захотеть? Веснушчатое курносое лицо Вальки покраснело; не принять вызова он теперь не мог. Он подошёл к крапиве, заколебался было, но, почувствовав на себе насмешливый взгляд товарища, рывком выдернул большую, старую крапивину. Губы его задрожали, глаза заслезились; однако, силясь вызвать улыбку, он сказал, немного заикаясь: — И я тоже не сморгнул. — Верно! — по-чистому согласился Яшка. — Раз не сморгнул, значит, не сморгнул. Только я всё-таки посерёдке хватал, а ты под корешок, а под корешком у ей жало слабже. Ну, да и то ладно! Знаешь что? Пойдём давай во двор, там девчонки играют, а мы им сполох устроим. — А мать дома? — Нет. Она на станцию молоко продавать пошла. Никого дома нету. Во дворе возле забора домовитые и стрекотливые, как сороки, две девочки накрыли сломанный стул и табурет старым одеялом и, высунувшись из своего шалаша, приветливо зазывали двух других девчонок: — Заходите, пожалуйста, в гости! У нас сегодня пироги с вареньем. Заходите, пожалуйста! Но едва только гости чинно направились на зов, как хозяйки шалаша испуганно переглянулись: — Мальчишки идут! Яшка и Валька приближались медленно, спокойно, ничем не выдавая на этот раз своих истинных намерений. — Играете? — спросил Яшка. — У-ухо-дите! Чего вы лезете? Мы к вам не лезем, — плаксиво сказала Нюрка, Яшкина сестрёнка. — Отчего же нам уходить? — ещё мягче спросил Яшка. — Мы посмотрим, да и пойдём дальше. Это что у вас такое? — И он ткнул пальцем в одеяло. — Это наш дом, — ответила Нюрка, несколько озадаченная таким необычным мирным подходом. — До-ом? А разве дома из одеялов строят? Дома строят из брёвен или из кирпича. Вы бы потаскали кирпичей с «Графского» и построили крепкий, а этот чуть толкнёшь — он и рассыплется. И Яшка потрогал ногою табуретку, чем вызвал немалую панику у обитателей шалаша. — Ну ладно. А где же у вас пирог? — Вот тут, — тревожно следя за каждым движением Яшки, ответила Нюрка. |
