К примеру, кто-то признается вам в своем безмерном отчаянии, глубоком разочаровании в жизни. Тут уж надо постараться убедить его, что ничего страшного с ним не происходит, и более того, это его судьба, даже удача, от коих нельзя отказываться, иначе положение лишь усугубится. Весьма уместно будет, если вы в ответ на его жалобы разыграете из себя этакого простачка, создадите у него ощущение не своего, а его якобы морального преимущества. Вспомните, наконец, китайского гения сыска господина Пэна, который в беседе с подозреваемым часто наигранно и открыто признавался в своей беспомощности добиться от того правдивых показаний даже на допросе с пристрастием.

Влиятельные государственные деятели в своих странах - тоже живые люди, и действия их обычно продиктованы мотивами двух видов. Одни - внешне благонамеренные, другие - подлинные, личные и не обязательно нравственно безукоризненные. К мотивам действий интересующего нас лица вы должны подобрать свою "отмычку", в противном случае привлечь его на нашу сторону практически невозможно. У каждого ведь свои уязвимости душевные, слабости характера и идолы для поклонения - слава, богатство, женщины и прочее, до бесконечности. Разузнайте, какая и какой из них главный, а затем пускайте в ход соответствующие средства для развития его мыслей и чувств в желательном нам направлении.

Допустим, в нужное время и надлежащем месте вам пришлось застать врасплох, точнее в компрометирующей ситуации, человека с весьма развитыми волевыми качествами. Так вот, его можно, можно притянуть к себе, пусть даже на короткое время, и этот период подчинительной связи продлить, подыгрывая свойственным его натуре сильным и слабым сторонам одновременно. Умным можно манипулировать с помощью его же ума, завистливым - с помощью его зависти, мстительным или обидчивым - посредством его мстительности или легкой душевной ранимости. И пусть в нем смешиваются понятия "после" и "вследствие" благодаря вашей хитрой прозорливости достойной Талейрана. Помните, как Наполеон поручил своему министру разработать проект о государственной независимости Польши? Талейран не растерялся и затребовал от поляков огромных денег за то, что он "уговорит" все-таки императора предоставить их стране независимость...

Если обещали, старайтесь держать свое слово! Когда это не представляется возможным, сделайте козлом отпущения какое-нибудь лицо вне досягаемости, дабы самим избежать подозрений. Ради этого можно пожертвовать правдой, но не путем ссылок на убогие выдумки типа писем Иуды Искариота к Марии Магдалине. Найдите нечто близкое к факту, в котором не было бы ни злого, ни доброго замысла. Найдите, черт возьми, и в себе смелость прямо признаться: ловкий, удачный обман даже доставляет удовольствие, после него появляется больше уверенности. Но для достижения наибольшего результата нужно сначала удостовериться, что правду люди говорят обычно не из-за боязни запретов Всевышнего, а из соображений личной выгоды сказать все, как оно было в действительности. В ребенке изначально не заложено отвращение ко лжи, он обманывает как бы непроизвольно, по наитию, преследуя свои личные интересы. Один из персонажей Достоевского вообще выдвигает принцип "соврешь - до правды дойдешь": по его убеждению, потому он и человек, что врет, но если уж врать, то уж врать по-своему, ибо такой обман даже лучше чужой правды.

Глупо верить всем. Столь же глупо никому и ни в чем не верить. Можно верить, но с известной опаской, тому, кто даже при условии своей полной безнаказанности вряд ли совершит противоправное действие. Остается лишь уточнить, что именно он считает благочестием закона в мире, извечно опиравшемся на ложь больше, чем на правду, в мире, где многие стараются натянуть на себя мантию невинности, а потоки вранья и пороков такие же мутные, как и до Рождества Христова. Да и в чем, говорят, вред святой лжи во спасение, если благодаря ей люди и нации ещё не перегрызлись между собой и в обществе поддерживается хоть какой-то порядок в мире, где, вместе со склонностью к обману, генетически заложено во всех смертных стремление к правде.