- Бред. Надеешься, я не почувствую, как ты прикидываешься безумцем?

- Апостол Павел сказал бы: "Я не безумствую, но говорю слова истины и здравого смысла." И я и вы все мы там будем, кто раньше. Кто позже. Я чуть пораньше, вы чуть попозже. Равно как и вы, я не идиот, чтобы желать своей смерти просто так и тем более здесь на этом колючем матраце. А потом, у меня ещё теплится надежда, что убив меня, вы хотя бы пощадите мою мать. Если моя смерть неминуема, тому и быть, пусть даже вместо ангелов с арфами меня поджидают черти с вилами.

Карлос снова попытался подняться, дернулся, упал на кровать и тихо произнес:

- Я вижу, как уже маячит передо мной мост Сират. Тонкий, как волос, и острый, как меч, а под ним геенна огненная.

Черные пуговицы глаз человека округлились, он сел на табурет, нагнулся к Карлосу и заговорил, словно задета была самая чувствительная его струна:

- Да, Аллах всемогущ и милостив. Он сотворил семь небес. Над седьмым помещается его трон. Вести от Аллаха передают нам небожители, сотворенные из света, а доступ на небо надежно охраняют ангелы и звезды. На земле действуют и падшие ангелы, изгнанные из рая за отказ поклоняться Аллаху. У каждого человека есть свой шайтан и живет он между кожей и плотью.

- Но ведь в противовес шайтану, - возразил Карлос, - каждому придан и свой ангел-хранитель. Он побуждает к добру и все поступки своего подопечного, добрые и злые, записывает для Страшного Суда.

- В мире уже воцарился ложный мессия, разрушитель храмов и искуситель людей. Аллах послал на землю обновителя веры убить чудовище и звуками труб Исрафила поднять лежащих в могилах. Мы и есть посланники Всевышнего для исполнения его приговоров.

- Тогда что меня ожидает? Забавляться с гуриями или нечто совсем неутешительное?

- Зависит от принятого тобою сейчас решения.

- Коли так, мне ни к чему больше попусту тратить слова и ждать, пока у Фортуны совесть проснется.

- Из-за своего самомнения ты получишь горький урок на собственном опыте, приговорив самого себя.

Блеснув глазами дикого зверя, загнанного в глубину своего логова, человек резко поднялся, взял стоявшую у окна канистру, открыл её и выплеснул все содержимое на Карлоса.

- Больше предупреждать тебя мы не будем, - сказал он и направился к двери.

У порога человек остановился, вынул зажигалку, поиграл ею в руке, положил снова в карман и, толкнув ногой дверь, исчез в темноте.

От резкого запаха бензина у Карлоса закружилась голова, подступила тошнота. Прямо над собой он снова увидел кусочек звездного неба. Оно показалось ему старым знакомым, когда-то уже встречавшимся здесь в Мексике. Ему вспомнилось, как мать рассказывала, что у каждого смертного есть своя звезда, которая рождается и умирает вместе с ним и пока светит, жив будет и он. Вот только когда погаснет этот небесный знак никому не ведомо.

За окном уже светало, и Карлос стал понемногу различать находившиеся в комнате предметы. Собственно, комнатой это трудно было назвать: на грязных, обшарпанных стенах висели какие-то инструменты кузнечного ремесла, на полу валялись пустые бутылки, разбитые глиняные горшки и прочая годная для мусорной ямы утварь. Судя по всему, то ли бывшая мастерская кузнеца, то ли заброшенное жилище.

Вдруг ему почудилось, будто кто-то топчется у двери, словно не решаясь переступать порога. Он чуть приподнялся и увидел огромного петуха красно рыжего цвета. Бдительный, всевидящий страж ночи взглянул на него и неожиданно разбил в куски мертвящую тишину пронзительным горном, призывая проснуться тех, кому суждено снова увидеть свет.

Пол в клетушке был земляным и хорошо пропитал слившийся с тела бензин. Едкий запах постепенно улетучивался, и Карлос стал обдумывать, как ему оторваться от кровати, а если не удастся, то выбраться из дома вместе с нею.