Розамонд задрожала и потуже затянула шарф вокруг горла.

– Он придет в себя.

– А если нет? – спросил Саттер мрачно.

– Не беспокойтесь о Бриггсе, – проговорил Виггинс. – Он не будет проблемой слишком долго.

Ноа бросил на него вопросительный взгляд. Виггинс безразлично пожал плечами и ухмыльнулся.

Он пробормотал что то о проверке организации поставок, но, вероятно, скрылся, чтобы взять для себя лучшее из того, что привезли ополченцы.

– Моим людям есть чем заняться, – заявил Саттер. – Надо собрать налог.

Он кивнул суперинтенданту и зашагал в среднюю школу, уже включив рацию.

– Они не будут тревожить Бишопа, – сказал Ноа. Заявление, а не вопрос.

Розамонд коснулась его руки.

– Аттикус Бишоп уже порядочно настрадался. И заслуживает уединения в своей скорби. Никто не будет его беспокоить. Даю тебе слово.

Ноа почувствовал облегчение, но беспокойство все еще скручивало его изнутри.

– Могу я поговорить с тобой минутку?

– Конечно. Ты же знаешь, я всегда найду для тебя время. Пойдем со мной в приют. Мне нужно отметиться и показать себя.

Джулиан напрягся.

– Пойду проверю добровольцев по связи, – сказал он с ноткой горечи в голосе. – Они должны были уже раздать инструкции по санитарии и уборке мусора для каждого района, но я ничего не слышал.

– Хорошая идея, – одобрила Розамонд, переплетая свою руку с рукой Ноа. Они направились в приют, оставив Джулиана стоять одного.

Глава 29

Ноа

День одиннадцатый

Несколько сотен горожан теснились в здании средней школы. Здесь стало намного больше народу, чем, когда он приезжал сюда всего неделю назад.

Раскладушки и спальные мешки занимали почти каждый свободный дюйм пространства. Семьи и пары сгрудились в кучки тут и там. Набитые чемоданы и вещевые мешки теснились в каждом углу.

В спортзале эхом отдавались голоса, все они звучали напряженно и тревожно. Кашель и сопение. Плач младенцев и детей.

Розамонд остановилась, улыбнулась и выказала сочувствие и сострадание, доброту и заботу. Она никому не пожала руку.

Люди смотрели на нее затравленными, впалыми глазами. Некоторые из них выглядели дрожащими и бледными. Под запахом отбеливателя в спертом воздухе спортзала висела вонь рвоты.

– Что с ними? – спросил Ноа.

– Если собрать столько людей вместе, то обязательно произойдет передача инфекций, – тихо проговорила Розамонд, стараясь дышать неглубоко, когда они спешили через зал. Они помахали Аннет и Ли, которые в углу раскладывали пазлы для полудюжины детей.

Пройдя через металлические двойные двери, они оказались в коридоре, заставленном шкафчиками. Коридоры тоже загромоздили кровати и спальные мешки. Здесь оказалось еще холоднее, и поэтому кашель звучал сильнее.

Большинство учебных классов были заняты. Комната персонала и кабинет директора заполнены отчаявшимися людьми, ищущими тепла.

Они нашли пустой класс. Розамонд заняла удобный стул за учительским столом. Ноа взял металлический стул с одной из ученических парт и придвинул его поближе.

Розамонд наклонилась вперед и уперлась руками о парту. Она сцепила пальцы под подбородком.

– Ноа Шеридан. Что бы я без тебя делала?

– Полагаю, продолжала бы работать, как обычно.

Она засмеялась. Смех получился грустным, но все еще наполненным теплом.

Она работала до изнеможения, чтобы сохранить этот город. Это отражалось в тенях под ее глазами, ее идеально уложенные волосы были слегка растрепаны, а костюм немного помят.

– Не забывайте заботиться о себе, суперинтендант. Вы нам нужны.

– Ты тоже нужен людям, Ноа. Им нужно видеть тебя. Им нужно знать, что закон и порядок все еще здесь.