– Возможно, ты просто еще не до конца понял это.

Позади них жалобно заскулил пес.

Ханна напряглась.

– Призрак.

Беспокойство пронзило его. Лиам схватил свой шлем и передал Ханне ее. Он устроился на сиденье и завел двигатель. Тот взревел с громким рыком.

– Мы все еще в пяти милях. Мы не остановимся ни перед чем и ни перед кем.

Ханна кивнула и натянула свой шлем.

Глава 4

Пайк

День восьмой

Гэвин Пайк отчаянно хотел закурить все то время, пока испуганный, дрожащий врач работал над его раненой рукой. Его легкие жаждали сладкого аромата гвоздики, глубокого удовлетворения от вдыхания дыма, приятного ритуала, который позволял успокоить расшатанные нервы.

Но он не мог. Не сейчас, когда док занимается его левой рукой, а он держит пистолет в правой руке у головы доктора.

С этими людьми из маленького городка никогда нельзя предугадать. Никогда не знаешь, когда в их дремучие черепа могут закрасться глупые мысли о героизме. Как будто его убийство поможет вернуть им электричество, машины, телефоны и теплые, безопасные дома.

Их старый мир рухнул, разлетелся к чертям.

Безопасности больше не существовало. Ни для кого.

Пайку, однако, это нравилось.

Он провел всю свою жизнь, совершенствуя свои маски, создавая маскировку, создавая камуфляж. Он стал никем. Тихий и неприметный, со своими светлыми волосами, среднего роста, среднего телосложения и тусклой улыбкой. Совершенно незаметный.

Дело заключалось не только в его банальной внешности. Его семья, работа, увлечения – все эти «нормальные» характеристики ослепляли людей, не позволяя им увидеть правду, обращенную к ним.

Его ночная смена в качестве офицера исправительного учреждения округа Берриен. Часы работы добровольцем резервистом на ярмарках и парадах. Обязательства перед строгой матерью, роль всегда послушного сына. Страдания на нудных заседаниях совета и жалких семейных ужинах. Его терпение по отношению к своему невыносимому брату Джулиану и его столь же ненавистному лучшему другу Ноа Шеридану.

Но все это требовало времени, усилий и невероятного количества энергии.

В мгновение ока страна вернулась на сто пятьдесят лет назад. Назад на Дикий Запад. В темные времена.

В те времена, когда хищник мог охотиться, не беспокоясь о компьютерных базах данных, программах распознавания лиц, образцах ДНК или командах агентов ФБР, идущих по следу.

С разрушением сети все это исчезло. Он мог путешествовать из города в город, из округа в округ, из мегаполиса в мегаполис, из штата в штат.

Никаких цифровых следов, по которым кто то мог бы пойти. Никаких следов ДНК, чтобы прижать его к пресловутой стене.

Он свободен. Совершенно свободен делать все, что хотел, с кем хотел, когда хотел и как хотел. Совершенно не привязан к современному миру законов и правил, полицейских государств и тирании.

Манящая перспектива привлекала. Его новое будущее поражало бесконечными возможностями.

У него осталась только одна проблема. Одна проблема, которая никак не хотела исчезнуть, как шип в ноге, незаживающий порез, раздражитель, непрерывно царапающий глазное яблоко.

Девка. Та, которая сбежала.

Единственная.

Он мог просто о ней забыть. Он мог позволить ей бежать домой и рассказывать любые истории, какие она пожелает, кому пожелает. Ему больше не требовалось возвращаться в пределы Фолл Крика.

Он мог рыскать по стране, собирать кровавую жатву, которая ждала его, созрев для сбора. Каждый день новая жертва, если он захочет.

И он это сделает. Так и будет. Но ни за что на свете он не отступит.

Гэвин Пайк не проиграл. Ни игру, ни бой, ни жертву. Ни разу. Он не собирался начинать с нее. Этот робкий маленький воробей. Эта трусливая мышка.

Она принадлежала ему. Она полностью его.