Но главным всё же оказалось освобождение пленников, которые, возвращаясь в родные места, разносили вести о том, что кому-то удалось добраться до халифата, отплатить за все те бедствия, которые причинил как сам аль-Мансур, как и его предшественники. А вместе с этими вестями у людей появлялась надежда, пусть пока и довольно робкая. У других же… тоже возникало конкретное чувство. Только вот оно называлось по-иному. Страх! Да, именно страх, ведь при дворе Леона почти ничего нельзя было утаить. Не стал секретом и договор короля Бермудо II с конунгом Хальфданом Мрачным. И теперь тем, кто вилял хвостом перед маврами, стоило призадуматься, что же делать дальше.

***

Последующие два года стали для Леона временем сложным, но не таким отчаянным, как могли бы. Начать с того, что в Наварре взошёл на трон после смерти отца Гарсия Санчес, который мгновенно разорвал мирный договор с халифатом. Да к тому же заключил союзный договор о совместных действиях против мавров с графом Кастилии и королём Леона.

Подобный союз сулил халифу аль-Мансуру большие неприятности, особенно если учитывать то, что полсотни кораблей россов под предводительством Эйрика Петли, побратима конунга Хальфдана, продолжали то и дело наносить удары по прибрежным владениям Халифата. То в одном месте, то в другом – предсказать место следующего удара никак не получалось.

Всё, что мог сделать аль-Мансур, учитывая уже показавшую себя слабость его кораблей в сравнении с кораблями пришельцев с севера – усилить оборону важных городов и портов. А ещё вновь отправить свои войска, поубавившиеся числом из-за вышесказанного, на земли Леона. Ведь именно это королевство предоставило свои гавани для нового врага халифа.

Борьба против союза трёх правителей оказалась для Халифата куда более сложной, чем планировалось.  Маврам удалось в очередной раз порезвиться поблизости от границ Леона, взять и разграбить несколько городов, но… Подошедшие войска Кастилии и Наварры заставили аль-Мансура стянуть собственные силы в кулак и решиться на большое сражение. Оно произошло неподалёку от разорённой войсками мавров Авилы и было весьма ожесточённым и кровопролитным. К сожалению, союзные войска вынуждены были отступить – боевой дух войска упал после того, как погиб сам граф Кастилии Гарсия Фернандес. Тяжёлая потеря… Но отступили организованно, сохраняя боевые порядки.

Войско аль-Мансура не решилось их преследовать. Халиф понимал, что понесённые им потери не столь малы, а продвигаться дальше, в глубину Леона – навлекать на себя неприятности. Он помнил, что его прибрежные владения всё так же уязвимы и в любой день может примчаться запылённый гонец с мольбой о помощи. Именно поэтому он… двинулся на Кастилию. Почему туда? Знал, что сын погибшего в битве Гарсии Фернандеса, Санчо, спит и видит занять место отца и готов для этого пойти на союз с кем угодно. Более того, находящийся под сильным влиянием матери, Авы Рибагосской, которая ненавидела мужа, Кастилию да и вообще всё и всех, он склонялся к признанию Кастилии данником Халифата.

Так и произошло. Кастилия признала себя данником Кордовского Халифата, равно как и отколовшаяся от Леона Сальдания. И если последнее было, скажем так, естественным явлением, то первое нанесло сильный удар по союзу. Король Наварры не вышел из него, но ситуация осложнилась. Немного утешало то, что большая часть собранного покойным графом Кастилии войска не признало власть Санчеса над собой.