— А теперь своими словами, что это за лагерь такой? — потребовала она.

— Он принадлежит Патрику Муратоглу. — Успокоенная материнским враньем, Кира быстрыми привычными движениями заварила чай и принялась разливать его по чашкам. Марина тем временем пристроилась на своем любимом месте возле холодильника.

— Что за зверь такой? — хихикнула Марина. Несмотря на внезапно обрушившееся на голову известие, которое, несомненно, влекло за собой новые хлопоты, хорошее настроение возвращалось. В этом была вся Марина, неспособная грустить дольше десяти минут.

— Это не зверь, — улыбнулась дочь, расслабляясь и успокаиваясь: мама в хорошем настроении, значит, непременно что-нибудь придумает. — Это тренер Серены Уильямс.

⁂

Ночь она, ожидаемо, провела без сна, чувствуя себя единорогом на эмоциональной радуге. Разнообразные оттенки чувств и эмоций сменяли друг друга, заставляя то плакать, то смеяться, то корить себя, то подбадривать. Из ямы отчаяния она вдруг взлетала на вершины оптимизма, пыталась себя успокоить и мыслить трезво, но не получалось. Проворочавшись до полуночи на диване, внезапно ставшим жестким и неудобным, Марина тихонько вышла из комнаты и отправилась на кухню. Тщательно притворив за собой дверь, она достала из заначки спички и сигареты, а из холодильника банку— варенья. Включила чайник и, заварив крепкий чай, принялась размышлять.

Ей нужно четыре с половиной тысячи евро, чтобы отправить Киру в лагерь на две недели. Да, у нее есть жалкие сбережения. Валентина наверняка займет еще несколько сотен. Антона надо будет потрясти основательнее. Принципы принципами, но на кону будущее дочери. По подружкам можно будет стрельнуть, но этого все равно не хватит. Где и как она может заработать? На панель ее явно не возьмут — Марина хихикнула от одной мысли. В тридцать пять лет она ощущала себя полностью вышедшей в тираж.

Она взглянула в окно, которое сгустившаяся на улице тьма превратила в зеркало. Оттуда на нее смотрела симпатичная худенькая блондинка средних лет. Распущенные на ночь светлые пушистые волосы, добрые грустные глаза — окно не отражало их цвет — светло-серый. Тонкий нос и красиво очерченные губы. Из-за усталости и недоедания щеки давно впали и очертили высокие скулы. Марина критически осмотрела собственное отражение. Нет, безусловно, есть разные извращенцы, но на них она и сама не согласится. Должен же быть какой-то другой способ для честной женщины заработать несколько тысяч евро?

Кредит она брать боялась: отдавать вместе с долгами подругам будет просто не из чего. Зарплата кассира в супермаркете и то, что она зарабатывала уборкой, практически полностью уходили на их скромные повседневные нужды и оплату турниров, которые регулярно играла Кира. До определенного времени теннис — это только расходы.

На гонорары дочери пока что рассчитывать не приходилось. За редким исключением юниоры ничего не зарабатывают, деньги начинают приходить, лишь когда игрок оказывается в первых двух сотнях. Но Кира ни за что в жизни туда не попадет, если не будет тренироваться на международном уровне.

Собственно, выхода у нее было два. Просить Ксению и Глеба об увеличении объема работ и, соответственно, зарплаты и сделать все возможное, чтобы ей выплатили эту повышенную зарплату авансом. В конце концов, она у них работает уже много лет, наверняка они ей доверяют и не откажут.

А второй — это посыпать голову пеплом, поговорить с Зоей и пообещать ей больше никогда не разговаривать с клиентами. Марине тут же стало грустно: почему из-за ее неспособности заработать деньги должен страдать несчастный старик? Марина попыталась прогнать эти мысли. Ей пора, наконец, подумать о себе и перестать жалеть всех на свете.

К четырем утра банка варенья опустела, от количества выкуренных сигарет мутилось в глазах и голове, но мышление было на удивление ясным и четким.