В армии взяли его на радиосвязь. Ещё и там пытался читать книги по физике. Да где уж... Покинул...

Потом стал почитывать газеты, смотреть телевизор - надо же и готовиться к жизни, которая так круговертно изменилась за два его армейских года. Кипели какие-то неформалы, какая-то общественная самодеятельность, невиданное что-то!

Вернулся из армии на третий курс университета - своего? а уже и не своего. Тот? а уже и не тот. (Хотя понимал, что среди множества наплодившихся теперь дутых вузов, вузов, да хоть и НИИ - их Университет ещё держал традиционную свою высоту.) Как будто армия вынула из души стержень живой - жажду к науке. Получал всё так же пятёрки, пятёрки, а утерял вот что: постоянное ощущение красоты в науке, когда даже прознобь берёт. Осталась уже не красота, а только возможность практического применения. Или более выгодного самоустройства, как и во всём нашем быте теперь?

А тут же бурлили в студенчестве эти разрешённые теперь самочинные общества, движения, и многих утягивало в них - потянуло и Алёшу: если можно искать для людей Справедливость - то как остаться в стороне? - это же с детства сидит в тебе святой мечтой: не жить же только для себя, но - для всех! А все структуры кругом - отяжелевшая рухлядь и так и просятся дробить их молодым размахом. И - собрания, союзы! одних разрешают, других нет, протесты, с лозунгами на улицу, теперь это можно, но тоже когда как. Много кипения на это ушло, и до драки с соседними курсантами, потом и допросы в ГБ. (Раньше - дали бы срок тут же, без звука.)

Да жизнь разнообразно потекла многими потоками. Вот появился закон, разрешено создавать кооперативы. Только открыть кооператив, получить разрешение - нельзя без мохнатой лапы. А тут - как раз те студенческие волнения, когда Толковянова таскали в ГБ, - и в университет приехал первый секретарь обкома. Разрешил задавать вопросы - Толковянов и потянулся: университет ремонтируется неэкономно, с перерасходом и пропажей средств; разрешите студенческий кооператив - мы отремонтируем лучше и дешевле. И разрешили! Кидко бросились ребята. Первая хозяйственная смётка, и работа от души, и реальный доход, - но уже катила по стране обратная волна: душить кооперативы все вообще! И - задушили.

Да это и не кооператив - на голом месте, без начальных денег. "Кооператив" удавался тем, кто им прикрывал уже готовые, только скрытые, деньги. А тут - хоть наладили хитрые замки к металлическим дверям, или дверные звонки с разными мелодиями или даже антенны-тарелки, ловить через спутники, - так и берут их, но и не берут, не доверяют "советским" товарам, ищут, ждут заграничных.

Тем временем - унылые накатывали сведения от уцелевших прежних алёшиных однокурсников, теперь кончавших. Выпуск престижного физфака - это всегда был уверенный шаг хоть в уголочек нашей триумфальной науки, под величественные своды её мысли, в отдельную державу ведущих научно-исследовательских институтов. Но, вот, ребята искали, примерялись - и поникали: что-то случилось в Большой Науке, из неё как выпустили дух (прежде того - поджали все финансы). А ещё в большем обомлении - аспиранты. Вакантных мест? стало даже больше? - а потому что учёные оттуда уходили, уезжали. Что-то огромное рухнуло, произошёл обвал и загородил дороги, и отнимал дыхание. Пустели коридоры институтов, в лабораториях углы затягивались паутиной, на столах наслаивалась пыль.

В это нельзя было поверить?.. Это был обрыв всей жизни! Оскорбление! за что??.

Алёша, понеся надлом ещё от армейских лет, - теперь был лучше подготовлен перенести хоть и этот.

Да, видно, придётся жить как-то по-новому.

А уже началась эра "купи-продай" - неслыханные "фирмы"! фирмы! угадывали, как торгануть государственным же, но в рамках ещё неопытных законов, и сразу крупно нажиться. А от этой эры - как отстать? да и жить же на что, да и квартиру надо купить, чтоб жениться (на Тане, с 5-го курса литфака).