Покачавшись, машина наконец, замерла. Придя в себя, Эмма обнаружила, что при малейшем ее движении автомобиль начинает крениться. Выбраться наружу из ближней к ней дверцы она не могла: прямо под ней была пропасть. Девушка посмотрела в сторону Танжера, но ни одной идущей из города машины не увидела. Дорога же на Тетуан не просматривалась – Эмме ее загораживал огромный камень. Ничего, кроме воя ветра, она не слышала. Она неожиданно поняла, что если вдруг в сторону Танжера поедет автомобиль или автобус, то он непременно столкнет ее машину в пропасть. При этой мысли девушку охватила паника. Ей стало ясно, что дольше оставаться в машине ей нельзя. Передвинувшись к противоположной дверце, Эмма отстегнула пуговицы на брезентовом верхе автомашины, вылезла в образовавшуюся щель на капот и спрыгнула на землю. Машина вновь закачалась, но вскоре замерла. Отдышавшись, девушка включила все фары. Теперь ей надо было решать, что делать: оставаться на месте или идти в сторону Тетуана. Хотя брести в темноте по пустынной дороге Эмме совсем не хотелось, она все же выбрала второе.

Отсутствие какого-либо движения на серпантине не только удивляло, но и пугало ее. Эмма могла часами ждать помощи, но так ее и не дождаться. Вероятность провести ночь в горах и вдали от города страшила девушку.

Она дошла до того места, откуда могла наблюдать за дорогой в обоих направлениях. Через несколько минут в густых сумерках Эмма увидела шедшую в направлении Танжера машину. Сердце ее от радости учащенно забилось. Она вышла на середину дороги и подняла руку. Когда машина подъехала ближе, Эмма по марке, цвету, а затем и номеру мгновенно узнала ее. Чуть позже она сумела разглядеть сидевшего в ней Трайтона.

Увидев девушку, Трайтон поначалу замер, а затем, резко затормозив, выскочил из автомобиля и подбежал к ней. Он молча посмотрел на зависшую над обрывом машину и в ужасе прошептал:

– Эмма! Ты… Это…

Эмма кивнула и приготовилась выслушать его упреки.

Но Трайтон, вместо того чтобы накричать на девушку, крепко обнял ее. Эмма, уже нисколько не стыдясь, прильнула к его груди. Ее начало трясти.

Трайтон еще крепче прижал к себе Эмму и поцеловал ее в мокрую от дождя косынку.

– Эмма, малышка моя, – нежно произнес он. – Любимая! Я тебя чуть было не потерял. Ведь ты же могла погибнуть и никогда не узнать, что я люблю тебя! Я полюбил, как только тебя увидел! Возможно, тебе это неприятно слышать, но это так!

Марк так быстро говорил, словно боялся, что Эмма его остановит. Но девушка и не собиралась его перебивать. Она слушала, и сердце ее сладостно замирало.

«Неужели это правда? – вдруг подумала Эмма. – Но он никогда и виду не подавал! Единственный раз, когда я могла хоть что-то заподозрить, так это на балу – после выходки Леоноры…»

– Я вас не понимаю, – робко произнесла она.

– Хорошо. Если вам это неприятно, то лучше молчите. Но вы хотя бы запомните, что я вам сказал?

– Я… я ваших слов никогда не забуду. Вы меня хотели ими обидеть? А ведь раньше вы были так добры ко мне.

– Обидеть вас? Да все это время я ревновал как безумный! Я же видел, что вам нужен другой. Сначала Тренч, затем Галатас. Даже поняв, что им обоим вы абсолютно безразличны, вы продолжали меня не замечать. И это несмотря на все мои знаки внимания!

В это свершившееся наконец чудо Эмма боялась поверить!

– Впервые услышав ваш голос, я немного растерялась, – не поднимая головы, сказала девушка.