– Предполагается, что мы тут будем жить? – язвительно поинтересовался Сеня.

– А мне все равно, если поесть дадут, – пожал плечами Андрюша.

– И выпить! – поддержал его Жомов, но, увидев лицо Рабиновича, сник: – Да пошутил я. Пошутил.

Сеня пристально посмотрел на друзей, затем испепелил взглядом водителя, словно тот был виноват в том, как выглядит единственный в окрестностях отель, и, поскольку ничего другого не оставалось, выбрался из машины. Жомов с Поповым вылезли следом, предоставив мне почетное право последним покинуть такси. Чего я делать не хотел, поскольку водитель был единственным говорящим существом в видимых окрестностях и не стоило покидать его, не попытавшись хотя бы узнать, где мы находимся. Я рычанием попытался навести ментов на эту мысль, но они, как всегда, остались глухи к моим доводам. Зато Горыныч проявил сообразительность.

– Извините, пожалуйста, будьте добры, подскажите нам, в каком именно месте мы очутились? – крайне вежливо поинтересовался он, просунув среднюю голову в открытое окошко машины.

– А фиг его знает, – пожал плечами водитель. – Я сам не местный. – И, включив передачу, умчался со стоянки.

– Я, блин, не понял, этот бык не офигел? Ему крышу с мансарды не сдвинуть набок? – ошарашенно поинтересовался Жомов. – Как это он не местный, если знал, куда нас везти?

– А ты догони и спроси, – меланхолично посоветовал Сеня. – Только давай быстрей, пока таксист далеко не уехал.

Наивный омоновец кивнул и, придерживая рукой кепку, бросился было по улице вслед за желтой «Волгой», командным голосом требуя у водителя немедленно остановить машину. Глядя вслед Жомову, Сеня присвистнул и покрутил пальцем у виска. Андрюша фыркнул в кулак, а мне пришлось изо всей силы рявкнуть, пытаясь вернуть омоновца. А то полкан его знает, куда он со своей простотой умчаться надумает. К счастью, Ваня и сам сообразил, что над ним прикалываются, и, пробежав метров двадцать, остановился.

– Нет, Рабинович, ты определенно козел, – уведомил Жомов Сеню, возвращаясь назад. – Тебя даже ментом назвать нельзя. Ну какой нормальный мент так над друзьями издевается?

– Не бери в голову, бери в плечи. Шире будешь, – усмехнулся в ответ мой хозяин.

– Во-во, и еще чужие поговорки ворует, – подвел итог Ваня, но в силу отходчивости бесчестить моего хозяина не стал. Тем более что дверь в отель открылась, и на пороге появился швейцар. Могу вам сказать, что не я один уставился на этого гостиничного служителя с выражением крайнего изумления на морде.

Швейцар, как ему и полагалось по штату, был одет в двубортный малиновый пиджак, обильно расшитый золотым галуном. Темно-синие брюки украшали огромные, с мой хвост шириной, бордовые лампасы, а на голове швейцара красовалась зеленая фуражка с белой надписью «Джек Потрошитель» на козырьке и огромной золотой кокардой, изображающей перекрещенный ножами череп, почивающий в открытом гробу. Но самым удивительным была не его форма, а крылья за спиной. Точно такие же, как у Лориэля, но размеров на сорок больше… Эльф! Котом буду, настоящий эльф!

– Добрый день, – оскалившись во все тридцать два идеально белых зуба, поздоровался он. – Рады вас приветствовать. Номера «люкс» для каждого уже приготовлены. Ну а если желаете, то можете попариться в настоящей русской баньке. Она уже протоплена, и мы даже «Жигулевкое» пиво в трехлитровой банке для вас припасли. Что к нему подать, воблочку или раков?

– Раков! – рявкул Жомов и повернулся к Рабиновичу: – Сеня, только заикнись мне о сухом законе, я тебя в топке, как Чапаева, сожгу.