Смотрела на Полину, едва ее узнавая. Сейчас перед ней находилась не роскошная, уверенная в себе бизнес-леди, а почти юная девушка. Длинные волосы перехвачены в хвост на затылке. Из одежды — только длинная рубашка, явно мужская. Было совершенно очевидно, что на гостей она не рассчитывала. Но, высвободившись из рук Мирона, улыбнулась Ольге ¬ — светлой, открытой улыбкой.

— Привет! Рада тебя видеть в нашем доме. Ничего, что я на ‘ты’?

Ольга выдавила из себя улыбку в ответ:

— Я только за… Извини… за вторжение…

— У меня как раз готов ужин, так что «вторжение» вполне вовремя. Раздевайтесь.

Мирон покачал головой.

— Родная, я только Ольгу завез. У меня важная встреча.

— Но ты же поужинаешь?

— Не сейчас… Когда вернусь.

Заявление Мирона было неожиданным не только для его жены. Ольга ни о какой встрече не знала. Хотя… ей-то он точно не обязан отчитываться о своих делах.

Мужчина еще раз притянул к себе Полину, на мгновенье прижавшись щекой к ее лицу. Этот короткий жест сказал намного больше, чем можно было бы вложить в слова. Ольга даже зажмурилась, почти физически ощутив сокровенный поток нежности, окутывающий стоящих перед ней супругов.

Уже уходя, Мирон прошептал жене:

— Лин, ты постарайся хоть чем-то ее накормить. Она утверждает, что сыта, но ее уже качает. Можешь силой, если будет сопротивляться.

Полина рассмеялась.

— Мы лучше попытаемся договориться. Да, Оль? Никогда не кормила никого силой, и вряд ли смогу это сделать. Да и не сторонница я подобных мер, ты же знаешь… — и, скользнув губами по лицу мужу, прикрыла за ним дверь.

Повернулась к Ольге, все так же улыбаясь.

— Ну что, пойдем договариваться?

А той было совсем невесело. Из головы никак не выходила неожиданная встреча с Алексеем. Великолепный букет, который так и остался в офисе. Ольга не решилась его забрать домой, но все-таки вытащила из мусорной корзины и поставила рядом со своим столом. И не могла отделаться от мысли, что на этот раз она все-таки переиграла.

Прошла за Полиной на кухню, где царили восхитительные ароматы. Однако аппетита почему-то совсем не добавилось. У нее последнее время вообще с трудом получалось заставить саму себя хотя бы немного перекусить.

— Я, правда, ничего не хочу…

Полина лукаво посмотрела на нее.

— Рискну предположить, что приготовленное мной не может не понравиться… ¬— улыбнулась: — Знаю, что не очень скромно, но не зря же у меня процветающий ресторан… А ты действительно похудела. И выглядишь усталой.

Ольга в очередной раз поразилась открытости этой женщины, ее умению говорить именно то, что есть на уме, ничего не скрывая и не приукрашивая. И внезапно захотелось обо всем рассказать. Хотя, скорее всего, Полине и так известна большая часть ее жизненных забот. Мирон наверняка обо всем ей поведал. Но уточнить это она не успела: Полина заговорила сама:

— Хочу, чтоб ты знала: я ни на чем не настаиваю. Если тебе неприятно говорить о том, что тревожит, — не надо.

— Имеет ли смысл что-то объяснять, если ты и так все знаешь от Мирона?

Полина отрицательно покачала головой.

— Я знаю лишь, что у тебя сохранились чувства к бывшему мужу. Да и это было сказано только с целью убедить меня в том, что ты не являешься мне соперницей.

Ольга рассмеялась.

— У тебя не было соперниц, даже когда вы находились вдалеке друг от друга. А теперь — и подавно. Мирон же совершенно искренне считает, что ты — единственная представительница противоположного пола на всей планете.

Сидящая напротив нее женщина внезапно закусила губы, смахивая с глаз непрошенные слезы.