— Да что вы, Ник! Я рада вашему звонку.

— Надеюсь, больше неприятных эпизодов не было?

— Нет. В понедельник приехал из Олбани мой друг Эрик Бейли и установил вокруг дома камеры. Если кто-нибудь снова решит подсунуть мне под дверь письмо, на следующий день его портрет будет красоваться во всех газетах.

— Вы включаете сигнализацию, когда остаетесь одна?

Сейчас она выключена, подумала Эмили.

— На ночь — обязательно.

— Я бы посоветовал включать и днем.

— Ну уж нет! Я намерена соблюдать осторожность, но в психоз впадать не хочу. Тогда я буду думать только о том, что тот, кто действует против меня, побеждает.

— Многие газеты написали о том, что случилось вчера в Спринг-Лейке. Говорят, полиции подсказали, где искать. Вы не знаете, через кого поступила эта информация?

— Через меня, — ответила она и рассказала про открытку.

— Эмили, скажите, есть ли хоть сотая доля вероятности, что убийца — тот же тип, что преследовал вас в Олбани?

— Думаю, нет. И детектив Бровски того же мнения.

Эмили упомянула имя полицейского из Олбани, поэтому пришлось рассказать Нику и о признании Неда Келера. А потом она объяснила, зачем решила воссоздать план Спринг-Лейка конца девятнадцатого века. В завершение разговора она приняла приглашение Ника в воскресенье опять сходить в «Старую мельницу».

— Очень надеюсь, что нам не придется обсуждать новое убийство, — сказала она.

А потом Ник сидел у себя в кабинете и думал: «Эмили, ты такая умная, но почему же ты такая упрямая? Неужели тебе даже не приходит в голову, что следующей жертвой можешь оказаться ты?»

Томми Дагган и Пит Уолш начали утро в кабинете Эллиота Осборна. Томми открыл блокнот:

— Тело, найденное вчера, опознано. По зубам определили, что это останки Карлы Харпер. Кусок шарфа, которым ее задушили, оторван от того самого шарфа, каким задушили Марту Лоуренс. Третьего куска шарфа пока не обнаружено.

— И это значит, что, если убийца будет верен своему плану, третий кусок он попытается использовать в субботу. — Осборн нахмурился. — Скольких бы полицейских мы ни послали дежурить по Спринг-Лейку, нам все равно не удастся держать под наблюдением каждый дом и каждый двор. О прошлом Уилкокса что-нибудь удалось выяснить?

— Пока что немногое. Уилкокс двенадцать лет назад внезапно ушел с поста ректора Инок-колледжа. Причем случилось это вскоре после того, как он возобновил контракт.

— Чем он объяснил свой поступок?

— Официальная версия — плохое здоровье. Что-то с сердцем. Его проводили с почетом. Назвали в его честь один из корпусов. Но держу пари, сердце у него ничуть не хуже, чем у нас с Питом. По-моему, Уилкоксу либо предложили уйти в отставку, либо он сам ушел, потому что вляпался во что-то и боялся огласки. И теперь наша задача — заставить его все рассказать.

— Мы с ним встречаемся в три, — вставил Пит. — Решили, пусть немного помучается, поджидая нас.

— Правильно, — одобрительно кивнул Осборн. Он хотел было встать, но Пит продолжил:

— Сэр, вчера я весь вечер провозился с полицейскими архивами столетней давности, выяснял обстоятельства исчезновения тех трех девушек.

— И что, нашли что-нибудь полезное?

— Собственно говоря, ничего. Все происходило точно так же, как сейчас. Девушки просто исчезли с лица земли.

— Вы отдадите копии Эмили Грэм?

— Да, я договорился с первым помощником.

— Знаю. Вообще-то я против того, чтобы полицейские архивы выдавали посторонним, но раз уж вы ей обещали, я, так уж и быть, разрешаю.

Осборн встал, давая понять, что совещание закончено.