— Он, — севшим от волнения голосом объявил прапорщик.

— Ты не ошибся? — на всякий случай переспросил лейтенант.

— Он! Не видать мне тринадцатой зарплаты!..

— Так, ребята, слушай сюда, — нервно почесав кадык, сказал старший наряда. — Останавливаемся метрах в десяти и выходим с оружием.

— Все? — встрял водила.

— Да, и ты тоже. Мы с прапорщиком кладем его на асфальт. Вы вдвоем держите наготове оружие. Если заметите что-то подозрительное в его поведении — стреляете по ногам. Все понятно?

Передернув затвор укороченного автомата, сержант кивнул.

— Понятно, — проговорил прапорщик и вытянул из кобуры пистолет.

Машина плавно подъехала к бордюрному камню и остановилась.

Набрав полную грудь воздуха, лейтенант взялся за ручку дверцы и выдохнул:

— Пошли!

Все произошло быстро и настолько профессионально, что сами полицейские были весьма удивлены.

Лейтенант с прапорщиком налетели сзади на ничего не подозревавшего мужика, сбили его с ног и уложили «мордой в асфальт». Запутавшись в собственном плаще, тот попытался оказать сопротивление, но… получил увесистый удар кулаком в основание черепа. И затих.

— Можем, когда захотим, — тяжело дыша, сказал лейтенант, придавливая своим весом задержанного.

Прапорщик ловко украсил запястья мужчины наручниками.

— Это точно.

Два сержанта стояли чуть поодаль с оружием наготове.

— Все. Тащите его в машину, — приказал поднявшийся офицер. — Теперь он наш…

Спустя минуту белый автомобиль с московским гербом на передних дверцах резко сорвался с места и помчался по направлению к родному ОВД.

— Дежурный, как меня слышишь? — прокричал в микрофон бортового передатчика лейтенант. — Доложи подполковнику Абрашкину, что подозреваемый задержан! Что?.. Где задержан? На углу Яна Райниса и Сходненской! Что?.. Понял, уже едем. Да… Минут через пять будем на месте…

— Попался, урод! Думал, все сойдет с рук?.. — Глаза подполковника злорадно поблескивали, когда подчиненные втолкнули в его кабинет задержанного. — Ну, присаживайся. Побеседуем…

Прапорщик подтолкнул к столу длинноволосого мужчину и положил перед Абрашкиным изъятые при задержании вещи: паспорт, пустой бумажник, часы, позолоченную зажигалку, почти пустую пачку сигарет «Hilton Platinum», несвежий носовой платок и несколько монет на общую сумму в двенадцать рублей пятьдесят копеек.

Усаживаясь напротив полицейского чина, длинноволосый мужчина вяло поинтересовался:

— И за что, позвольте узнать, меня задержали?

Подполковник с интересом изучал паспорт.

— А ты, стало быть, не знаешь, Глеб Абрамович?

— Понятия не имею.

— Не имеешь?! — взревел тот. — Несколько часов назад вот здесь, — указал он на обшарпанный диван, — лежали два моих подчиненных! Лежали и ни на что не реагировали!

— Что-то я вас не понимаю, — стоял на своем Захарьин. — Ваши подчиненные валялись на диване, не реагировали на ваши замечания, а виноват я?

Далее последовала затяжная реплика, исполненная подполковником в лучших ментовских традициях и с применением самого отборного матерного жаргона.

Спокойно выслушав его, Захарьин вздохнул:

— Хорошо. Что вы от меня хотите?

— Признания! Чистосердечного признания во всех ваших фокусах с гипнозом! Где и у кого приобрели эти навыки, когда и с какой целью использовали…

— Я не могу так сразу припомнить, — замялся пойманный гипнотизер.