– Посмотри, как это здорово. Может, и нам стоит попробовать прокатиться чуть позже?

Кальдер взглянул на своего нового младшего трейдера и сказал:

– Только не этим вечером, Джен. Как-нибудь в другой раз.

Он содрогнулся всем телом, когда молодой человек в деловом костюме в очередной раз шлепнулся. Лед казался Кальдеру ужасно твердым, и он представил, будто сам приложился об него своей поврежденной спиной. Поспешно покидая «торнадо» восемь лет назад, он получил компрессионный перелом позвоночника – повреждение довольно типичное при катапультировании пилотов. С течением времени последствия травмы стали такими ничтожными, что даже не мешали ему управлять самолетом, однако позвоночник был ослаблен, и риск повторного катапультирования следовало исключить. Конечно, он мог бы пересесть за штурвал менее скоростного летательного аппарата, но это было бы не для него, и Кальдер подал рапорт с просьбой о досрочном увольнении из Королевских ВВС.

Ощущая душевный трепет, он двинулся по следам некоторых своих сокурсников по Кембриджу и в конце концов оказался в Сити. Как показало время, это было правильное решение. У него оказался врожденный талант к операциям с ценными бумагами (так же как и к полетам), и довольно скоро он научился чувствовать рынок и все связанные с ним риски. Это приносило кучу денег и ему, и его работодателю.

По крайней мере, они с Джако были все еще живы, в отличие от пилота «сессны» – тридцатитрехлетнего предпринимателя из Суонси. Парень налетал двести часов, что было достаточно, чтобы начать задирать нос, но явно не хватало для обеспечения безопасности. Он низко кружил над фермой дядюшки, не позаботившись при этом предупредить о своих действиях местную диспетчерскую службу. Возможно, он не сделал этого потому, что ожидал неминуемого запрета на полет.

– Опасаешься, что я дам тебе сто очков вперед? – с улыбкой спросила Джен, словно бросая ему вызов.

– А ты и вправду умеешь кататься?

– Спрашиваешь! Когда я была еще маленькой, мы зимой после школы отправлялись на пожарный пруд за нашим домом и играли в хоккей. Я тогда запросто утирала носы мальчишкам.

– Боюсь, что со мной такой номер не пройдет.

Кальдер всего лишь пару раз становился на коньки, но он всегда верил в свои способности и не сомневался, что выиграет у нее.

– Ты так говоришь только потому, что я девушка?

– Хм-м…

Он почувствовал, что краснеет. Именно это он и имел в виду, хотя и не хотел признаваться.

– Не беспокойся, – усмехнулась Джен. – На сей раз я избавляю тебя от позора.

Дженнифер Тан была американкой китайского происхождения. Впрочем, о ее восточных корнях свидетельствовала лишь внешность, а не манера говорить. Проведя детство и юность в богатом предместье Нью-Йорка и получив ученую степень в одном из престижнейших университетов Бостона, она стала полноправным членом элиты Восточного побережья США.

– Знаешь, в чем беда этой страны? – произнесла Джен, отпив шампанского. – Здесь не бывает нормальной зимы. Вам, ребята, явно не хватает ясного морозного неба и настоящего снега вместо вашей отвратительной серой слякоти. Это так давит на психику, – закончила она, содрогнувшись всем телом.

– Ты к этому привыкнешь, – пообещал Кальдер.

– Пока это вгоняет меня во все более глубокую депрессию.

– Перестань. Лондон не так уж и плох.

– Конечно, нет, – улыбнулась Джен. – Мне, например, очень нравится моя работа. Впервые за долгое время мне по утрам не терпится прийти на службу.

– Я знал, что это будет для тебя несложно.