Майор сгреб сержанта за грудки, точнее, за локти и заорал:

— Ты че, сержант, совсем охренел?! Ты куда корректируешь огонь, дебил?! Чуть нас не поджарил, скотина!

— Так, это… Аккуратно я, господин майор. Прибор тонкий, все точно наводит, вот в миллиметр и уложился! — нагло усмехнулся сержант.

Над головой, стрекоча винтами, разворачивались «Ка-52», поливая неуправляемыми ракетами и снарядами из пушек оглушенных и мечущихся китайцев. Вот она, демонстрация подавляющей воздушной мощи. Армейская и фронтовая авиации делают что хотят, невзирая на ПВО противника.

Зашипел наушник в ухе, комбриг на связи.

— Жук-один. Оставайся на месте. Оставайся на месте. Прием.

— Принял. Цель — Жук-один. Принял.

«Цель»… черт! Значит, танки с гренадерами пойдут прямо через наше расположение. По проходам, сделанным саперами. Б… нет ничего хуже, когда многотонные махины переваливают через твой окоп!»

Снова чудовищный грохот. На сей раз слева, километрах в четырех. Понятно, долбят «Искандерами» весь «передок», не жалея ракет. Обычно это делает ствольная и реактивная артиллерия, ОТР очень дорого. Но на сей раз решили за ценой не стоять.

Оперативно-тактические ракеты будто слизали первую линию обороны китайцев вместе с тщательно продуманной противотанковой обороной и минными полями, пробив в ней бреши. Бреши достаточно широкие, чтобы в них прорвались тактические боевые группы гвардейской танковой бригады. Обходя очаги сопротивления, танкисты и гренадеры Авдеева рванулись на оперативный простор.

Сказать, что главное командование НОАК растерялось — это значит не сказать ничего. Весь скрупулезно продуманный план рухнул, когда стало понятно направление главного удара русских. Китайцам ничего не оставалось, как лихорадочно бросать в бой танковые войска в надежде остановить бросок русских к Амуру. И-за малого количества дорог и постоянных ракетно-бомбовых ударов китайские танковые дивизии бросались в бой частями. Тут батальон, там полк. Попытка остановить удар в лицо растопыренными пальцами. И пальцы переломаны, и нос разбит. Неопытное командование двадцать третьей армии НОАК своими суматошными действиями только усугубляло и запутывало ситуацию.

Вскрыв, словно скальпелем, вражескую оборону и обойдя с двух сторон Белогорск, русские легко отразили контратаку шестой танковой дивизии НОАК, смяли ее фланговым маневром и снова двинулись на юг. К Благовещенску и китайской границе, сматывая китайский плацдарм, словно красную пыльную дорожку в гостиничном коридоре. Вторая танковая дивизия НОАК была захлестнута потоком сначала в панике отступающих тыловых подразделений и остатков шестой танковой, затем преследующими третьей и двадцать первой гвардейскими танковыми бригадами. При мощной воздушной поддержке. Имея на благовещенском плацдарме в шесть раз больше сил, чем у двадцать девятого армейского корпуса Неклюдова, китайцы оказались не в силах их правильно применить. Фронт рухнул меньше чем за двое суток, обнажив тылы китайской группировки на русском берегу Амура. Еще через сутки никто уже не думал о сопротивлении.

— Белогорск будете брать вы, Кологрив. Ваши ребята не раз и не два отлично себя показали, так что вперед. Опять же хорошие новости: теперь нас поддерживает вся мощь артиллерии. Ваша пластунская бригада и мотострелковая бригада Калинина должны очистить Белогорск.

— Там почти две с половиной дивизии засело, господин командующий… Причем тяжелых. А у меня на все про все сорок танков из мотострелковой бригады.

— У вас, Кологрив, еще вся артиллерия корпуса и полки РГК. Это компенсирует нехватку бронетехники. К сожалению, больше ничего дать не можем. У самого в резерве — комендантский батальон.