— Короче, ты молодец, Харон. Здорово с самолетом придумал, а что, заправлены были?

— Да нет, Весельчак, я еще бензин из резервуара ручной помпой два часа накачивал.

— А чего ручной?

— Да в Темпельхофе электричества не было. Как и в половине Берлина. Вот так ручной помпой литр за литром и качал. Потом взлетел.

— Слышал, без проблем не обошлось.

— Да так, мелочь. Уже в пяти верстах от линии фронта из «Гепарда» обстреляли, часть левого крыла оторвало. Сел на нейтральной полосе, чуть свои не пристрелили…

Весельчак согласно кивнул круглой головой на короткой массивной шее… Харон заметил, что они едут уже полчаса по осунувшейся из-за войны Москве, причем Весельчак, спрашивая и болтая, постоянно нарезал круги, не отъезжая далеко от района Кунцево.

— Куда едем? — наконец спросил Харон, чувствуя сигналы тревоги в собственном мозгу.

— Увидишь. Недолго осталось.

Наконец «Пилот» повернул в узкий переулок между двумя высотками и остановился перед обычным офисным зданием за симпатичной литой оградой без всякой вывески.

— Пошли, летчик-камикадзе. — Весельчак, несмотря на комплекцию, легко выпрыгнул из машины и двинулся к дверям. Мучимый дурными предчувствиями, Харон вышел на прохладный утренний воздух и пошел следом.

В кабинете с зашторенными окнами его ждал один человек. Увидев его, Харон облегченно вздохнул.

— Здравствуй, сынок.

Навстречу ему поднялся единственный человек, которому Харон доверял на сто процентов, — генерал-майор ГРУ Корженевич, бывший боевик-чистильщик по прозвищу Бульбаш.

— Здравствуй… те, господин генерал-майор, — отчеканил Харон.

— Не пыли, Харон. Давай, что там у тебя…

Харон многозначительно покосился на скромно стоящего у дверей Весельчака. Отношения между спецслужбами Руси напоминали отношения голодных скорпионов, волею судеб запертых в банке. Информацией делиться никто не спешил.

— Все нормально, сынок. Это совместная операция. Я внимательно слушаю… и смотрю.

Запись, доставленная Хароном, попала к Стрельченко часов через пять после того, как «Ан-72» коснулся бетонки в Кубинке. Рабочий день Стрельца уже приближался к восемнадцатичасовому рубежу, поэтому неудивительно, что глава государства поддерживал работоспособность с помощью психостимуляторов и крепкого черного чая с сахаром, который потреблял литрами, несмотря на предупреждения лейб-медиков.

Просмотрев запись, Стрелец еще раз пересмотрел интересующие его моменты. Отодвинул от себя пульт и, вздохнув, поднял глаза к потолку. Подобную информацию следовало переварить лично, не советуясь ни с кем и не устраивая пустых скандалов и обвинений. Спецслужбы, даже самые эффективные, не могут знать всего.

«Как же тяжело! Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Вроде пашешь, пашешь как трактор, но света в конце тоннеля не видно. Верно говорил товарищ Абакумов: государство вести — это не м… трясти».

— Что выяснили по этому Братству Волков?

Сидящие за столом переглянулись. Отвечать пришлось Блинову: только его контора сумела нарыть хоть какую-то информацию.

— Мои архивариусы нашли кое-что. Потом нашли одного ветерана ГБ, который даже их разрабатывал.