Она повернулась к застекленным полкам:

– И что ты привез с собой? Все это? – Она обратила внимание на фарфоровую чашечку с двумя ручками.

– Нет, я привожу не сувениры. В основном лекарственные средства, записи, наблюдения. А это стоит здесь уже шестьдесят лет. Ее привез еще наш с Робом двоюродный дед из своей тибетской экспедиции. Впрочем, как и все остальное, что ты здесь видишь. Статуэтку Будды, свитки, украшения.

Шестьдесят лет назад… Значит, Кэл рос в этом музее? Шина спросила:

– Так вот с чего начался твой интерес к горам?

– Возможно, хотя с дедушкой я ни разу не встречался. Он погиб в горах еще довольно молодым. – Кэл улыбнулся. – Иногда мне кажется, что я его знал. В Тибете у него остались друзья, и с их семьями я до сих пор поддерживаю связь.

Несомненно, память о деде-скалолазе накладывала определенный отпечаток на судьбу Кэла.

– Не мог бы ты рассказать мне о своих друзьях?

Люди, которых он знал, были частью совсем иного мира. Он рассказал ей, как во время последней экспедиции они остановились на постой, ожидая доставки кое-какого недостающего им оборудования. Однажды вечером он сидел на веранде, смотрел на горы и вдруг увидел, как по ведущей на веранду лестнице поднимаются два человека.

Одним из них был Сонам Дорье, правнук благородного тибетца, друга его двоюродного деда. Вторым оказался Таша, главный из воинов Сонама Дорье. Они путешествовали долгие месяцы, оставив своих людей в Непале, а винтовки на границе, ради этой короткой встречи.

Слушая его, Шина как будто видела их гладкие бронзовые лица, раскосые глаза…

«Хотелось бы мне встретиться с ними, особенно со старым Джигмэ Дорье…» – подумала она.

Когда дверь открылась и в комнату вошла Элейн, Шина была так поглощена своими мыслями, что ей потребовалось время, чтобы вернуться из Гималаев обратно, в библиотеку.

– Дэвид, заходи, – позвала Элейн.

За ее спиной стоял доктор Эванс:

– А я-то рассчитывал найти вас в инвалидном кресле.

– О господи! – вздохнула Шина.

Кэл улыбнулся:

– Только не говори, что к подобному умозаключению ты пришел после разговора с моей матерью.

Пока Элейн тащила Дэвида в библиотеку, то по дороге засыпала его драматическими подробностями.

– Это было просто ужасно, но о помощи девочка и слышать не желает. Я так беспокоюсь за нее. Мне будет гораздо спокойнее, если ты осмотришь ее и поставишь собственный диагноз.

Дэвид не предполагал застать Шину на ногах, так как думал, что падение произошло только что.

Больше всего его удивило добродушное поведение Кэла, который не отстранялся от всех, а принимал живое участие в разговоре.

Дэвид спросил Шину:

– Когда вы все-таки упали?

– Вчера, – уточнила девушка. – Но теперь все в порядке.

Последствий шока не наблюдалось, пульс бился ровно. Глаза реагировали нормально. Она снова вздохнула:

– О господи!

– Вынужден извиниться, – усмехнулся Дэвид. Он знал Элейн Хьюард лучше, чем кто-либо из них. Но сегодня он прибежал, ожидая действительно какой-то трагедии.

Дэвид констатировал:

– Пару дней вам лучше обойтись без стрессов и переутомлений.

– Если честно, ничего такого я и не планировала, – улыбнулась ему Шина.

– Ты не хочешь выпить, Дэвид? – предложил Кэл.

– Благодарю, – согласился доктор. Он уважал Кэла Хьюарда и был совсем не прочь провести часок за стаканчиком виски. Кстати, это было бы и неплохой компенсацией за ненужный вызов, организованный миссис Хьюард.