– Чудесно сказано! – обрадовалась бабушка. – И сколько же тебе лет, моя старушка?

    – Мне скоро будет двадцать. А моей подруге Веронике уже исполнилось.

    – Вы студентки?

    – Да, мы учимся в Суриковском институте. Это был такой древний живописец, хотя как художника я его не признаю.

    – Я слышала о нем, – согласилась бабушка. – Он хороший колорист.

    – Он никуда не годный колорист, – возразила Кора, – потому что подчинял художественные задачи задачам социальным, а это смерть для искусства.

    – И Вероника учится с тобой?

    – А где же еще? – удивилась Кора. – Мы с ней вместе жили в детском доме и вместе оттуда вырвались…

    – Разве в наши дни есть детские дома?

    – Для галактических найденышей.

    – Ах, помню! Я где-то читала об этом. И кажется, одна из воспитанниц стала наследницей какого-то сказочного состояния.

    – К сожалению, не я, – ответила Кора. – Но к счастью – Вероника. Ее папа был самым крупным филателистом в Солнечной системе. Он погиб, а Вероника живет теперь на проценты с коллекции. Но ведь скучно просто так сидеть. Поэтому она решила стать самой обыкновенной.

    – Правильно, – согласилась старушка. – Вот я по происхождению, например, из семьи Романовых. И прихожусь правнучкой последнему претенденту на престол. То есть я живая носительница романовских генов.

    – Так займите престол! Никто не будет возражать!

    – Будут, – сказала бабушка. – Завистники всегда найдутся. К тому же престол стоит в Петербурге, а мне больше нравится крымский климат.

    Бравый моряк из местных, возможно, из севастопольского флота-музея, пригласил Кору танцевать и принялся не в такт рассказывать ей о том, насколько она красива. Кора попросила его говорить комплименты в такт, но у морехода не нашлось музыкального слуха.

    Когда она вернулась к скамейке, наследница престола уже ушла, и Кора, оказалось, не знала ее имени. А ведь наследниц престола следует именовать по имени-отчеству.

    Потом Кора отыскала инженера Всеволода. При свете фонарей его лицо казалось более суровым, чем днем. Глаза спрятались под крутыми надбровными дугами.

    – Вы не танцуете? – спросила Кора. Музыка замолкла, цикады вопили хором, стараясь заполнить паузу. В кустах заверещала незнакомая птица.

    – Я давно не танцевал, – сказал инженер. – Танцы изменились. Даже смешно. Между нами гигантская разница в возрасте. По крайней мере, с вашей стороны.

    – Лет десять, – сказала Кора. – Я уже догадалась, что это вовсе не разница. Пушкин был куда старше Наталии Николаевны.

    – И чем все это кончилось… – заметил инженер. У него были красивые руки с длинными сильными пальцами, как у хирурга или взломщика сейфов.

    Тут же, конечно, возникла Вероника. Словно поджидала в кустах.

    – Всеволод не будет танцевать, – сообщила она подруге. – Мы хотели пойти к морю. Пошли, Сева.

    Вероника засмеялась нарочито низким голосом соблазнительницы.

    Кора запрезирала инженера, который тут же покорно позволил себя увести по темной аллее к морю.