– Может быть.

– Кстати, а электричества тут почему нет? – спросил я. – Они кино как показывают, свечку в проектор вставляют?

Мужики переглянулись, тот, что постарше, ответил:

– Этот, – ствол его карабина указал на окошко билетной, – этот сказал, что генератор позавчера на ремонт увезли, кино два дня не крутили. И фонарь, с которым подвал обходили, у них тоже от генератора. Вот и забоялись вниз лезть. А электричество сюда пока не дотянули.

– А вызвать фонарщиков их жаба задавила? – хмыкнул молодой.

– Это деньги платить надо, – пожал плечами старший.

– Деньги? – удивился я. – У нас тут что, платная операция?

– Не, мы на халяву работаем. Платное тогда, когда ты сам можешь сделать, а не делаешь – вызываешь. От других, важных работ отвлекаешь, и все такое. Тогда плати.

– А наверху что? Туда эти самые «пионеры» убежать не могли?

– Там люди живут, – значит, решетки, и тревоги никто не поднимал. Вахта на месте сидит, докладывает, что там никто не пробегал. В наши дома так просто не прорвешься.

Это точно, я уже по общаге своей убедился. Заходишь через накопитель, вестибюль решеткой отделен, которую с темнотой запирают. На случай тревоги можно еще каждый этаж отдельно заблокировать. Не пошалишь особо.

Мирная беседа оборвалась резко: из зала затрещали автоматные очереди, раздался чей-то длинный и пронзительный визг, явно нечеловеческий, от которого меня, непривычного, мороз по коже подрал. Кто-то закричал, командуя, затем грохнула граната, судя по несильному взрыву – германская «толкушка». Потом стрельба затихла, вспыхнула вновь – и опять заткнулась.

– Хана киношке, все разнесут, – сказал молодой, подняв приклад к плечу и настороженно оглядываясь.

– Похоже на то, – согласился с ним старший, после чего обернулся ко мне: – Новый, смотри в вестибюль: если какая тварь выскочит, то это уже наша работа.

Чтобы не перекрывать сектора, я опустился на одно колено, взяв карабин на изготовку, напряженно вглядываясь в зал. Спросил, не выдержав:

– А из наших сюда никто выскочить не может?

– Не должны, – с неким оттенком сомнения сказал старший. – Знают, что пальнуть можем.

– А в подвал вход где?

– За сценой, прямо в зале, – указал оружием старший. – Было бы все как у людей – было бы проще, а тут не пойми как построено.

– Да точно это не кинотеатром было, вот и получилась такая фигня, – сказал я. – Подвал-то для всего дома, а первый этаж под киношку потом выделили. Ну вход и переехал куда не надо.

– Эй, мужики! – послышался из кинозала голос Федьки. – Слышите?

– Чего? – насторожился старший.

– Мы в подвал полезли. Двух «пионеров» мы грохнули, но еще несколько вниз ушло, дверь открыта почему-то! Так что вы там повнимательней, ага?

– В зале кто остается?

– Некого оставлять, иначе в подвале не справимся. Выход оттуда только перекроем и на противоходе вдругорядь зачистим, ага?

– Ясно, – ответил старший осветитель, помрачнев.

Затем он обернулся к выглядывающему из окошка билетной сторожу и спросил злобно:

– Какого хрена дверь не заперта, а?

– Да запирал я, на засов! – обиженно заголосил тот. – Там засов в конский хрен толщиной, никак они оттуда выбраться не могли!

– А выбрались как? – с ехидством уточнил осветитель.

– Да откуда я знаю! Я перед заступлением специально дверь проверял, все на месте было – и засов, и замок!

Молодой толкнул слегка старшего, сказал:

– Чуешь, Федулыч? Опять такая же фигня.