— И жены, уверен, до сих пор ждут, что он к ним вернется.

— О нет! Они уже все ушли. В Атланте у него тоже были связи. Понимаете, нам пришлось этим поинтересоваться на предмет скрытых сексуальных осложнений...

— А как насчет того, чтобы проверить Лос-Анджелес, Париж, Рим, Тель-Авив, Рияд и все Эмираты? — сухо перебила патолога Калейла.

— Замечательно, — тихо, но внятно произнес патолог, вероятно обдумывая услышанное с медицинской точки зрения, а возможно, и просто завидуя. — Что ж, мне надо уезжать, к полудню необходимо вернуться в Денвер. Спасибо вам, конгрессмен, за ваш личный самолет. Это сэкономило мне кучу времени.

— Я не мог поступить иначе, доктор. И ценю все, что вы сделали и делаете.

Патолог немного помедлил, глядя на Эвана.

— Я только что сказал «конгрессмен», мистер Кендрик. Но наверное, правильнее было бы называть вас «мистер вице-президент», поскольку я, как и вся страна, верю, что так оно и будет. Откровенно говоря, если бы вы не участвовали в избирательной гонке, я вообще не пошел бы голосовать. И знаю, так же поступили бы многие мои друзья и товарищи.

— Это не жизнеспособная позиция, доктор. Кроме того, решение еще не принято... Пойдемте, я провожу вас до машины. Калейла, проверь нашего старца-сибарита и убедись, что он не принимает ванну из шотландского виски, хорошо?

— Если он это делает, ты думаешь, я туда войду?.. Но конечно, проверю... — Рашад пожала руку патологу из Денвера и сказала: — Спасибо вам за все.

— А я и все будем вам благодарны, если вы убедите этого молодого человека стать следующим вице-президентом.

— Повторяю, — с нажимом произнес Кендрик, провожая терапевта по лужайке к подъездной дорожке. — Решение еще не принято.

— Это решение должно быть принято! — закричал Эммануил Вайнграсс. Он сидел в кресле-качалке на застекленной веранде напротив Эвана и Калейлы, устроившихся на своих обычных местах на диване, так чтобы хорошо видеть обоих. — Ты что думаешь, все закончено? Боллингер и его фашиствующие ворюги убрались, и некому занять их место? Неужели ты настолько глуп?

— Выброси это из головы, Мэнни, — посоветовал Эван. — Мне с Лэнгфордом Дженнингсом расходимся во взглядах по очень многим позициям. По-моему, президенту не очень-то удобно иметь дело с человеком, который в чем-то с ним не согласен. Он просто не знает...

— Лэнг все это знает! — рявкнул Вайнграсс.

— Лэнг?

Старый архитектор пожал плечами:

— Ну ладно, придется сказать, все равно ты об этом узнаешь...

— О чем я узнаю?

— Дженнингс был настолько любезен, что пригласил себя сюда на ленч. Это произошло несколько недель назад, пока ты и моя милая дочурка утрясали дела в Вашингтоне... Так что же я должен был сделать? Сказать президенту Соединенных Штатов, что он не может ненадолго ко мне забежать?

— О, черт! — пробормотал Кендрик.

— Прими это, любимый, — вставила Калейла. — Я в восторге, просто зачарована. — Продолжайте, Мэнни!

— Ну, мы обсудили множество вещей. Он не интеллектуал, скажу я вам, но умен, человек широких взглядов, это ты знаешь.

— Ничего такого я не знаю. Но как ты только осмелился за меня ходатайствовать?

— Потому что я твой отец, неблагодарный ты идиот.