– Где он?

– Эх, Дан, да откуда я это знать могу, здесь сидя?

– Верно… И как же вас сюда заперли?

– Когда церковная стража пожаловала, да еще и с воронами имперскими, так меня первым делом в кандалы – обычай у них меня заковывать при любом случае. А вас забрали беспамятным. Причем так хитро это провернули, что никто и пикнуть не успел – перед этим с солдатами всех перемешали, а ополченцев и дружинников отослали подальше, дорогу, мол, проверить. В стольный град говорили нам идти, к королю самому, чтобы Кенгуд самолично решал дело о нашем уходе из ссылки, но при этом почему-то не торопили. Я, конечно, подвох подозревал, да только что поделать мог… Где это вам так ноги попортили?

– В подвале вашей уважаемой инквизиции.

– Вот же Хорек!

– Не понял?

– Да я о Цавусе – святой страж священного ордена карающих. Он здесь церковным трибуналом заправляет – глава имперского воронья. Тощий, лицо будто лимон испачканный, сутулый, вечно молится при пытках.

– Да, он там за главного был.

– Вас уже успели осудить?

– Нет… Точнее, не знаю – не помню, чтобы суд какой-нибудь был. Висел все время на стене.

– Хорек… не имеет он права так ноги калечить без суда королевского.

– Да… что-то такое уже слышал. Но не думаю, что у него серьезные проблемы будут из-за этого.

– Да… с воронами даже король ссориться не осмелится… Здесь, в столице, трогать их рискованно – все ведь на виду. Но зря он так: Кенгуду такое дело очень не понравится, если узнает. А он узнает – в городе ничего не скрыть. Зря Хорек на власть королевскую наплевать осмелился, ему это припомнится еще.

– Конфидус, а что это за место?

– Тюрьма городская. То крыло, где до суда держат. А что?

– Да ничего – просто всегда полезно знать, куда попал.

– Теперь знаете. Я в таких делах не ошибаюсь – не первый раз здесь.

– Не удивлен – при ваших взглядах и положении удивительно, что вообще на свободе бываете.

– Да какая там свобода… земли-то опоганенные… ссылка гиблая.

– И что дальше?

– Вы о чем?

– Что дальше будет с нами?

Помолчав, Конфидус вздохнул:

– Трудно сказать – не я ведь решаю. За что ноги искалечили? Чего от вас хотели?

– Епископ, я признался во всех смертных грехах, но им этого мало оказалось. Они сильно хотели, чтобы я тайну ордена стражей выдал.

– Сердцами черными интересовались?

– Да.

– Ишь как высоко берут… Ловко… На богом забытой границе умыкнули полуденного стража, а потом в пыточный подвал его закрыли… В другом месте такое не очень-то пройдет, а в таком вот мелком королевстве запросто. Очень уж лакомый кусочек – с вашими знаниями карающие могут сильно возвыситься. Очень сильно… У них и без того влияние побольше вашего давно уже… Вы им рассказали?

– Нет.

– Мысленно преклоняю перед вами колени: нельзя извратителям божьего учения такое рассказывать.

Вздыхаю, качаю головой:

– Если бы знал, рассказал. Но не знаю я…

– Вас не посвятили в тайну?! Но почему вы тогда не переродились? Или… нет…

– Я похож на перерожденного?

– Нет, но они мастера такое скрывать, а я не птица стража – нет у меня чутья на исчадия Тьмы.

– Хорошо.