Так что, когда они встретились в Хаммаре в полвосьмого вечера накануне Иванова дня, их было только трое. Что ж, трое так трое. Они не новички – прекрасно понимают, что всякое может случиться. Заболела – значит, заболела, что тут сделаешь.

Они оставили машину на границе национального парка, взяли свои корзины и углубились в лес. Откуда‑то доносились еле слышные звуки аккордеона, но вскоре стало тихо – только пение птиц и смутно угадываемый шум моря.

Подойдя к своей полянке, они порадовались – место выбрано правильно. Здесь им никто не помешает, можно спокойно дождаться сумерек.

На небе не было ни облачка.

Иванова ночь должна быть светлой.

Этот праздник они задумали еще в феврале. Все уже соскучились по свету, по прозрачным белым ночам. Они выпили довольно много вина и затеяли шутливый спор – что же такое сумерки.

Странное состояние между светом и тьмой, между днем и ночью – сумерки… как описать их в словах? Что можно увидеть в сумерках? Свет все слабее… это промежуточное, скользящее время, когда тьма словно выползает из‑за каждого дерева.

Тогда они так и не пришли к единому мнению. Вопрос о сумерках остался нерешенным. Вместо этого они решили отпраздновать Иванов день в лесу.

Они поставили корзины и разошлись по кустам, – переодеваться. Укрепили между сучьями карманные зеркальца и поглядывали время от времени – хорошо ли сидят парики?

Никто из них даже не догадывался, что за их сложными приготовлениями кто‑то наблюдает.

Приладить парики было сравнительно нетрудно. Сложнее было с корсетами, турнюрами, нижними юбками, жабо и шарфами, не говоря уже о толстом слое пудры, – все должно быть по высшему разряду. Все это, конечно, игра, но играли они всерьез.

Ровно в восемь они поодиночке появились на полянке. Их охватила пьянящая радость – они вновь совершили путешествие во времени, на этот раз – в эпоху Бельмана.  

Увидев друг друга, они засмеялись но быстро посерьезнели. Расстелили скатерть, поставили свои корзины и включили магнитофон с записями «Посланий Фредмана».  

Праздник начался. Зимой они будут вспоминать эти минуты – они сами создавали свои воспоминания, свои маленькие тайны.

Уже была полночь, а он никак не мог решиться.

Впрочем, спешить ему незачем. Они будут пировать до утра. Скорее всего, даже останутся подремать на полянке.

Он знал их планы до мельчайших подробностей, и это придавало ему чувство превосходства.

Тот, на чьей стороне сила, остается безнаказанным.

В начале двенадцатого, когда они слегка опьянели, он осторожно сменил наблюдательный пункт – он наметил его, еще когда приезжал сюда в первый раз. Густой кустарник на склоне ложбины. Отсюда ему было видно все, что происходит вокруг голубой скатерти. К тому же он мог подойти совсем близко, оставаясь незамеченным. Иногда они покидали полянку по нужде, но он ни на секунду не упускал их из виду.

Сейчас уже был первый час, а он все выжидал. Он выжидал, потому что не мог решиться.

Что– то не так. Что‑то случилось.

Их должно было быть четверо, а тут всего трое. Он мысленно перебрал причины. Необъяснимо. Что‑то случилось. Может быть, девушка передумала? Заболела?

Он прислушивался к музыке, смеху. Время от времени он представлял сам себя там, у голубой скатерти, с бокалом в руке. Или можно примерить парик. Может быть, что‑то из одежды. Мало ли что можно придумать? Пределов нет. Он – хозяин положения. Он – невидим.

Он ждал, слушая взрывы смеха. Где‑то над его головой пролетела ночная птица.

В десять минут четвертого он решил больше не ждать. Время пришло. Время, которое он сам же и назначил.

Он уже не помнил, когда в последний раз надевал наручные часы.