Легар, встав так, чтобы Стания его не увидела через окно, быстро разделся, но не полностью. Замшевые портки, на всякий случай, он себе всё же оставил. После этого он помог Эолтану одеться и крепким пинком под зад заставил того наконец сдвинуться с места. Тот, причитая вполголоса, обошел дом и затопал сапогами по веранде, а Легар остался сидеть под окном. Через минуту он услышал громкий, взволнованный возглас Стании:

   - Легар, я люблю тебя и не могу без тебя жить!

   Отчего чуть не расхохотался, очень уж по-книжному выглядело её признание в любви, а вслед за уши ему даже через стену ударил в уши истошный вопль Эолтана:

   - Стания!

   Больше дракон ничего не сказал. После этого он несколько минут с недовольным рычанием вслушивался в приглушенные звуки поцелуев. Не выдержав, Легар встал и заглянул в окно. Увы, но он увидел совсем не то, что хотел. Друг не внял его увещеваниям и на чёрном пушистом одеяле сплелись в объятьях два тела, чуть ли не ослепительно-белое девичье и загорелое, человека-дракона Эолтана. В сердцах сплюнув, он подтянул портки и пошел к веранде. Этот тип даже не соизволил занести корзины в дом. Но оно и к лучшему. Рыцарь взял их, радостно улыбаясь обошел дом и сел за задней стеной, обращённой к лесу, где у них находился навес для дров, на большой чурбак перед колодой, на которой рубил дрова. Легар достал из корзины ещё горячую индюшку, водрузил её на колоду, затем поставил рядом корзинку со свежими лепёшками, приправы, свежие овощи, большой кувшин с лесным вином и приступил к завтраку, мысленно поклявшись слопать всю индюшку целиком.

Глава семнадцатая.

И целое море девичьих слёз

   Как того и опасался Легар, молоденькая магесса, которой, как он точно знал, минувшей зимой исполнилось восемнадцать лет, и человек-дракон неопределённого возраста, не смотря на то, что они оба занимались любовью в первый раз, делали это до неприличного долго. Хуже того, Стания, порой, визжала так, что он невольно вздрагивал, сидя на чурбаке, да, и Эолтан то и дело ревел с такой силой, что оставалось удивляться, как это из окон не вылетели стёкла, а с дома не сорвало крышу. Однако, самое паршивое заключалось в том, что Легар не мог покинуть своего убежища. Точнее мог, но из предосторожности не хотел раньше времени рассказывать односельчанам, что его друг, наконец, обрёл человеческий облик. Поэтому, терзаемый в тенёчке злыми чёрными комарами, он терпеливо сидел в своём укрытии. Хорошо, что день выдался жарким и сухим, а потому комаров было не так уж и много, чтобы плюнуть на всё и пойти искать себе другое, более комфортабельное убежище вроде сеновала Уртена

   Уже ближе к вечеру, когда полку комаров здорово прибыло, в его убежище приковылял зевающий и одетый в одни штаны Эолтан. Легар выхватил из его рук свёрток с вещами, упакованными для срочного вылета по тревоге, и стал, тихо матерясь, быстро одеваться. Замшу он сам пропитал местным магическим снадобьем от комаров, а потому вскоре облегчённо вздохнул, увидев, как отпрянули от него кровососы. Зато эти зловредные крылатые бестии длиной сантиметра в два и жалами размером с швейную иглу, набросились на Эолтана. Тот ухмыльнулся, злорадно оскалился и дохнул на них жарким пламенем. Часть комаров сгорела, остальные, возмущённо жужжа, рванули наутёк, а огнедышащая копия Легара широко заулыбалась. Увидев груду обглоданных костей, Эолтан обиженно засопел, поставил на колоду непочатую корзину и засунул в неё голову. Вынырнул он из неё впившись зубами в большой кусок оленьей буженины.

   Легар заботливо подставил ему под задницу чурбак, убрал с колоды корзину и принялся выкладывать на неё лепёшки и другую снедь. Эолтан благодарно закивал головой. Рыцарь хорошо понимал, каковы сейчас самые насущные потребности друга, а потому молча поставил перед ним ещё и кувшин с вином из лесных ягод.