|
На следующее утро они спустились на пятую террасу, но уже ничего из того, что открылось им вчера, на стене не увидели. Правда, Легар увидел справа от того места короткое послание, гласившее: - "Да, услышат великие мира сего, слова видевшего это и бесстрашно пойдут за ним". Поднявшись наверх, Стания первым делом нарисовала эту надпись, сделанную на древнем языке гоблинов, на листе пергамента, после чего они выкупались, поливая друг друга водой, и приступили к завтраку. На этот раз девушка предварительно замочила в воде два куска прессованного мяса, а потому грифонам досталась на завтрак по здоровенной кабаньей туше, запечённой с кедровыми орехами в земляной, орочьей печи. Да, и пили они в это утро воду, а не вино, к которому не имели особой привычки.
После завтрака Стания продолжила работу и через три часа Легар держал в руках большой, красиво оформленный и переплетенный магессой, альбом, который украсил бы собой библиотеку любого короля. Больше всего рыцаря поразило то, что после магических заклинаний Стании, во время которых она то и дело сыпала на листы пергамента какие-то порошки и даже один раз попросила дракона дохнуть на них пламенем, изображения сделались, как живые. В его памяти запечатлелась каждая деталь и когда он прорисовывал их, даже не пытаясь вникнуть, что же это такое, теперь, после магической обработки рисунков стало видно, как изменяются гремлины, отпочковавшиеся от Великого Гремлина и как с каждым шагом их глаза наливаются злобой и ненавистью. Перелистав альбом, он сказал: - Думаю, ребята, что владыка Сильмаор поймёт всё и без наших объяснений, но этот альбом мы покажем ему только после того, как выясним, что он обо всём этом думает. Дракон усмехнулся и добавил: - Тем более, что у эльфов на всё имеется своё собственное мнение и доказывать им что-то просто бесполезно. - Особенно если они во что-то уверовали. - Согласилась Стания с обоими своими любовниками.
Глава двадцатая. Переговоры с владыкой Сильмаором
Охотники на гремлинов быстро собрались в дорогу, хотя Стания не поленилась высказать Буру и Бесси всё, что она думает об их торопливости, и в половине третьего, даже не пообедав, и, тем более, не осмотрев развалин древней Статумы, они подлетали к замку Сайате-Агвур. В небе их встретила пятёрка эльфов, вооруженных тяжелыми, дальнобойными луками и копьями, но, едва только рассмотрев Чёрного Вестника, они тотчас вложили луки в седельные сумки, а стрелы в колчаны и старший воздушного патруля протрубил в серебряный рог сигнал о том, что в замок прибыли почётные гости владыки Сильмаора. Подлетая к замку, Легар удивился. Он никогда и подумать не мог, что эльфы способны так быстро бегать в мирной обстановке. К тому, как стремительно эльфы перемещались на поле боя, он давно уже привык и не хотел видеть этого никогда. Более всего Сайате-Агвур напоминал сейчас потревоженный муравейник. На громадную террасу эльфы вынесли из замка и расстелили огромный овальный ковёр, поставили на него две здоровенные кушетки для грифонов, да, ещё и возвели над ними навесы золотистого шелка. Если такие почести они собирались оказать Буру и Бесси, тогда какой приём ждал Легара и его спутников? При виде такой предусмотрительности, рыцарь широко заулыбался ещё и потому, что он в резкой, чуть ли не грубой форме настоял на том, что Эолтан и Стания спрятали в седельные сумки свои парные мечи вместе со сбруей, а девушка надела своё единственное, серебристое платье из тончайшей чешуи, выкованное для неё гномом Клоффе по фасону, срисованному Легаром с платья княгини Майтанги, с длинными рукавами с разрезами до середины предплечья, глубоким вырезом, открывающим верх груди, и ещё разрезами по бокам до верха бёдер, позволяющими уверенно сидеть в седле. К платью прилагались точно такие же чешуйчатые туфельки на высоком каблуке и, разумеется, он заставил Станию надеть жемчужное ожерелье. |
