Но частенько встречались и безусловные россияне, причем по многим признакам можно было понять, что некоторые из них здесь уже не в первый раз и вполне привычны к обстановке. А к этой обстановке, помимо благословенного Средиземного моря, окаймленного огромным песчаным пляжем, относилось огромное количество пальм, прекрасных женщин, красивых домов, магазинчиков, ресторанчиков, уютных баров с пивом и вином.

Вдобавок выяснилось, что рядом с городком раскинулся огромный парк Авентура, а это не что иное, как пресловутый Диснейленд, только средиземноморский и на испанский манер.

Подобным же россиянином, уверенно чувствующим себя в столь благословенном месте, очень быстро становился и Веня Городков. Прежде всего он освоился с тем, что автомобили уступают дорогу пешеходам. Затем легко научился отвечать на улыбки незнакомых людей.

А после этого ему ничего не стоило в первый же заграничный вечер стать своим человеком сразу в нескольких прибрежных барах.

Можно, пожалуй, считать, что в этот вечер все и началось. Во всяком случае, с собратом-соотечественником Николаем, который оказался бывшим зубным техником, а ныне благополучным владельцем нескольких стоматологических клиник в подмосковном городе Химки, Веня познакомился и подружился именно в первый вечер.

Быстрое открытие заграницы продолжалось: благодаря Николаю, Веня не без удивления вдруг выяснил, что, приехав в Салоу, оказался вовсе не в Испании, как полагал до сих пор, а в неведомой доселе стране Каталонии. Эта неожиданная истина явилась где-то уже на третьем бокале пива.

— Ты, Вениамин, мне поверь, — убеждал Николай, веселый, очень загорелый долговязый бородач в длинных бежевых шортах и зеленой майке, разукрашенной пальмами и белыми парусами. — Ты в Каталонии. Как и я. Мы оба в Каталонии. Можешь не сомневаться.

Забегая вперед, надо сказать, что довольно долго непростое имя Вениамин стоматолог выговаривал твердо и отчетливо, но какое-то время спустя все же перешел на сокращенный и куда более удобный для членораздельного произношения вариант — Веня. Еще немного позже, когда взаимная симпатия двух россиян достигла стадии крепкой дружбы, он его чуть удлинил до Веньки.

— Я, Вениамин, в Каталонии шестой раз и всегда тут живу по целому месяцу, — говорил Николай. — И буду приезжать в Каталонию еще, потому что мне здесь нравится. И от Химок досюда относительно недалеко, много ближе, чем до этого… в общем, до Таиланда. Тебе, Вениамин, здесь тоже обязательно понравится.

— Уже нравится, — отвечал Веня. — Но ты, Коля, пожалуйста, сформулируй: где же тогда Испания, если мы с тобой в Каталонии?

Говоря это, Веня вдруг подметил, что время от времени Николай очень короткими, но профессиональными взглядами посматривает на его зубы. Да и потом Вене не раз случалось ловить эти короткие взгляды, от которых, сразу понятно, не мог укрыться ни один зубной изъян. Это было не слишком приятно, но что делать, если род занятий накладывает на человека определенный отпечаток.

Зато пиво было добрым, непревзойденным датским «Карлсбергом», уместным, разумеется, не только в Копенгагене, на его исторической родине, а вообще в любой точке земного шара. Стоматолог сделал внушительный глоток, собрался с мыслями и сформулировал: здесь, где они встретились и пьют пиво, официально все-таки Испания.

Но с другой стороны, по словам Николая выходило, что это не так, или не совсем так. Потому, что местные жители-каталонцы многие века считают свои края вполне самостоятельной страной, столица которой не надменный кастильский Мадрид в центре Испании, а родная каталонская Барселона. Это огромный и прекрасный город на берегу Средиземного моря неподалеку от Салоу.

— Да ты его уже видел, — спохватился тут Николай. — Должен был видеть. Хотя бы сверху, когда подлетал к аэропорту.