|
Ну вот. Начинается. Исключительно из чистого любопытства я задал еще один вопрос: – И сколько же вы собираетесь мне заплатить? – Я надеюсь, – заявило бледное создание, – что пятидесяти фунтов будет достаточно? Это было даже не смешно. – Послушайте, мисс-как-вас-там… – Можете называть меня леди К. – Нет уж. К. – это я. Кристофер, не забыли. Так вот, уважаемая мисс леди М. Меньше чем за пятьсот фунтов ни один хороший проводник даже разговаривать с вами не станет. А плохой проводник – это далеко не самый приятный способ самоубийства. Похоже, вампирка слегка растерялась. – Но у меня только сто семьдесят фунтов. Векселем Сити-банка. Час от часу не легче. Ближайшее место, где можно реализовать вексель лондонского банка, самую малость поближе Лондона. Один проезд станет в половину суммы. – Хотите бесплатный совет? Возвращайтесь в свой склеп и забудьте о том, что вас сюда привело. – Я не могу. Это старый долг, и он… – Если он такой старый, – заметил я, – то вполне может подождать еще сотню-другую лет. По-моему, она хотела сказать еще что-то. Но смолчала. Нацепила на нос противосолнечные очки и вышла из салуна. Я доел свой пирог, запил его кофе и, сам не знаю зачем, заглянул в ее кружку. В кружке был морковный сок. По-моему, она к нему даже не притронулась. * * * Когда я вышел на улицу, солнце уже поднялось довольно высоко. Пришлось добыть собственные очки – большие, не дающие бликов и, как следствие, очень дорогие. Что поделать – за хорошие вещи приходится платить. Для начала я собирался зайти на почту. Почта находится в здании вокзала, а вокзал, в свою очередь, представляет собой конечный пункт одноколейки, по которой к нам раз в неделю приходит пара вагонов всяческого барахла, газеты второй свежести и примерно треть неприятностей. Остальные две трети приходят к нам пешком. За те семь лет, что я провел в Пограничье, шесть железнодорожных компаний пытались проложить новую ветку в Запретные Земли. Все они обанкротились через пару месяцев, и вот уже больше года новых дураков не находилось. Похоже, седьмая сочла за лучшее заняться поисками Северо-Западного прохода. Так что в ближайшее время мы по-прежнему будем оставаться последним форпостом так называемой человеческой цивилизации. А с Западного побережья на Восточное придется добираться через Магелланов пролив. Я вошел на почту, вежливо поздоровался со всеми присутствующими в лице нашего почтмейстера Енота Вилли и трех десятков сонных мух, выбрал скамейку почище и, вооружившись тремя кипами газет, начал приобщаться к новостям извне. – Сеньор Ханко? Я как раз с интересом начал изучать речь Бена Дизраэли, которую зачем-то перепечатала нью-йоркская «Таймс» из лондонской, и этот тип – кто бы он ни был – прервал меня на самом интересном месте. – Да, это я. Странный сегодня день. – У меня к вам одно маленькое дельце. Я опустил газету и посмотрел на человека, который уже после двух произнесенных им фраз начал мне очень не нравиться. Загорелый чернобородый человек, одетый в дорогой костюм европейского покроя. По-английски говорит почти без акцента. То ли мексиканец, долго живший в Европе, то ли испанец, долго живший в Мексике. |
